ГЛАВА 4. ПРОМЫСЛОВАЯ ЭКСПЛУАТАЦИЯ ЗАПАСОВ ДАЛЬНЕВОСТОЧНОГО ТРЕПАНГА В ПРИМОРЬЕ

4.1. История промысла

4.1.1. Первые упоминания о промысле

Добыча трепанга считается одним из старейших морских промыслов Приморья. Наиболее раннее упоминание о добыче этих голотурий у берегов Южно-Уссурийского края принадлежит М. Венюкову (1873), сообщавшему о том, что ежегодный промысел трепанга у наших берегов доходил до 800 пудов. «Морское побережье, где у скалистых берегов растет морская капуста, представляет обширное поприще для промысла... Рядом с ловом капусты производится и ловля трепангов, но только в размерах несравненно меньших», - пишет Н.М. Пржевальский (1990, с. 116). По свидетельству Н.П. Матвеева (1910, с. 47), «В навигацию 1871 г. предметы вывоза составляли морская капуста, трепанги и грибы с дубовых стволов…».

Качественные оценки промысла в те времена не многочисленны, но на редкость единодушны в признании его хищнического характера. Очевидцы описывают сотни китайских джонок, шаланд и шхун, являвшихся в Приморье до 1895 г. и бесконтрольно, безданно и беспошлинно нагружаемых трепангом (Богданов,1909; Болховитинов, 1911). О древности и интенсивности этого промысла косвенно свидетельствует и сообщение В. К. Арсеньева, который, очевидно со слов китайцев, промышлявших у берегов Приморья, утверждал: «…В Китае трепангов совсем нет, они там давно все выловлены» (Арсеньев, 1914, с. 117).

4.1.2. Орудия и методы лова, их производительность

Первыми орудиями трепангового промысла были драга и острога. Их описание можно встретить в работах Масленникова (1893), Пальчевского (1897), Богданова (1909), Алексина (1912). Приспособления, упоминаемые в этих работах, конструктивно несколько отличаются друг от друга, хотя отличия эти носят не столько принципиальный, сколько национальный характер. Пальчевским (1897) и Алексиным (1912) предлагаются описания орудий, используемых для промысла трепанга японскими промышленниками, а Масленниковым (1893) и Богдановым (1909) – их китайских аналогов. Промысел трепанга в зал. Петра Великого велся в то время китайцами и (в меньшей степени) корейцами, поэтому ниже приводится хронологически наиболее раннее описание именно китайских орудий лова, подробно составленное Масленниковым (1893).

Острога представляет собой тщательно выструганный круглый шест толщиной 2,5–3 см, состоящий из нескольких крепко связанных между собой частей. Длина его 4-7,5 м в зависимости от глубины, на которой велся лов. Нижняя часть шеста (всегда приставная) оканчивается деревянным цилиндром до 5 см в диаметре и до 12 см длиной. С внешней стороны он несет 4 продольных желобка. Они служат гнездами для металлических игл, выходящих до 7 см наружу и имеющих на концах крючки наподобие остроги. Чтобы иглы не выпадали из желобков, тело цилиндра крепко обматывают веревкой, а оставленные в верхней части цилиндра заплечики служат опорой, не позволяющей иглам сдвигаться вдоль оси цилиндра. Это самое примитивное и дешевое орудие ловли было весьма распространено между бедными промышленниками – манзами. Стоимость его не превышала 1,5 рубля. Ловец, работавший таким орудием, ложился в лодку и бросал шест в намеченных трепангов, которые с помощью остроги затем извлекались. Таким орудием можно пользоваться только при тихой погоде, когда рябь не мешает хорошо видеть морское дно. Максимальная глубина лова – не более 5,5 м. Ловлю острогой обыкновенно производили в конце марта, в апреле и в конце сентября - именно в то время, когда трепанги ближе всего подходят к берегу. По рассказам промышленников, шестом при благоприятных условиях возможно добыть до 4 кг сушеных трепангов, или до 200 шт. в день. По сообщению Пальчевского, сучанского лесничего, улов доходил до 150 шт. в сутки (или более 3 кг сушеных голотурий). Промышленник с таким орудием выбирал самых крупных особей, имеющих больший вес и ценность, мелкими же пользовались только в исключительных случаях. Так что этот способ, в смысле сохранения мелких животных, можно считать лучшим.

Китайская драга состоит из железной рамы толщиной в один сантиметр, снабженной сеткой. На одной из длинных сторон вместо железного прута протягивался ремень с чугунными подрезалами, способными вращаться вокруг ремня, как оси, в вертикальной плоскости. Встретив на дне препятствие, они поднимались, и драга свободно проходила далее. Этим их свойством и объясняется невозможность промысла китайской драгой в месяцы, когда трепанг находится под защитой посторонних предметов. Промысел драгой велся двумя промышленниками. Один управлял шлюпкой, второй волочил драгу с помощью веревки более 20 м длинною. Сроки лова – обычно с конца марта по июнь и со второй половины сентября до первых чисел октября. Орудие, несомненно, безвредное – оно не истощало запасов животных в море. Уничтожая взрослых, оно почти не трогало молодых особей, не достигших половой зрелости, т.к. последние находятся в условиях, не благоприятных для драгирования. Вековая добыча трепанга может быть объяснена таким разумным и осмотрительным способом, который не в состоянии уничтожить животных, давая им возможность производить и поддерживать себе подобных. Удачный лов драгой доходил до 2,5 фунтов или 120 шт. в день. Хотя производительность этого орудия и меньше чем у остроги, но меньшая зависимость от погоды и опытности промышленников заставляют рассматривать его как более совершенный аппарат. Стоимость драги не превышала 6 рублей (по ценам 1894 г.).

К традиционным способам лова, видимо, следует отнести и использование на промысле трепанга корейских женщин-водолазов, хотя в наших водах их эксплуатация была явлением не частым. Согласно А.И. Разину (1934), в 1919 г. в Приморье было завезено несколько их партий. В 1919-1920 гг. они использовались на промысле трепанга, гребешка, мидии и т.д. Производительность труда этих женщин была настолько высока, что со стороны иностранных предпринимателей были предложения продать их (здесь Разин делает уточнение: «видимо, как водолазов») по 100 рублей за человека, при условии групповой покупки.

Водолазные аппараты начали применяться с 1891 г и к 30-м годам ХХ столетия постепенно полностью вытеснили традиционные орудия лова. Сначала промысел водолазными аппаратами велся японцами, «в короткое время уничтожившими весь запас этого животного у себя на родине» (Богданов, 1909, с. 124). По причине этого он был разрешен там с большими ограничениями. Водолаз передвигался по дну, будучи связанным с поверхностью страховочным концом и шлангом для подачи воздуха, и был вооружен небольшой острогой и питомзой. Над ним следовала весельная шлюпка с воздушным насосом и обеспечивающими. Взамен наполненных трепангами сеток, подаваемых на поверхность, водолазу опускались пустые. В среднем водолаз находился под водой до 45 мин., после чего он поднимался на поверхность, освобождался от шлема и отдыхал минут 10. На мелководье пребывание под водой могло достигать полутора часов, тогда как на 20 м водолаз редко выносил получасовую работу. Собирали всех трепангов, независимо от размера и возраста. Предпочитая работать на малой глубине, водолаз в летние месяцы давал огромную долю мелких животных, не достигших полного развития. К концу лета и осенью процентное соотношение молодых и взрослых животных в уловах постепенно выравнивалось и даже менялось в пользу крупных особей. По наблюдениям Н. А. Пальчевского (1897), максимальный дневной улов одной лодки с одним водолазным аппаратом в 1891 г. доходил до 3442 шт. - это в 38 раз выше, чем максимальный дневной улов манзовской лодки. Приблизительно такой же результат получился и в1893 г. Максимальный дневной улов составил 5060 шт. трепанга на лодку с одним аппаратом. Приняв средний улов манзовской лодки при остроге и драге равным 135 шт., получим производительность водолазной лодки в 37,5 раза выше. Впрочем, следует отметить, что количество занятых на водолазном промысле людей значительно больше (от 17 до 22 человек на два водолазных аппарата), чем при манзовских способах (при лове острогой - часто всего один человек, при лове китайской драгой - два человека). В зависимости от сезона и плотности поселений трепангов производительность работы одного водолаза колебалась от 37 до 587 шт./ч, составляя в среднем около 272 шт./ч. Впечатляет количество времени, которое водолазы проводили под водой, – часто по 10 часов в день (Масленников, 1894).

Первый опыт применения водолазных аппаратов на лове трепангов был признан неудачным. По мнению С. Масленникова, выполнявшего, говоря современным языком, функции наблюдателя на промысле, «…ловля водолазными аппаратами, как промысел, вредна и должна быть допускаема с большими предосторожностями…водолазные аппараты, уничтожая в летние месяцы недоразвившихся трепангов, уменьшают тем запасы их в море» (Масленников, 1894, с. 13). В результате этот способ до 1912 г., по-видимому, больше не практиковался. Однако в 1912 г. на арендных участках он был вновь допущен, а манзовский способ, напротив, был ограничен на этих участках применением только драг. Вплоть до конца 70-х годов промысел трепанга в зал. Петра Великого осуществлялся шланговыми водолазными аппаратами, конструктивно мало отличавшимися от применявшихся в конце прошлого века. Производительность этого метода лова, естественно, также не менялась. С 1978 г., когда был введен запрет на промысел трепанга в этом районе, вентилируемое водолазное снаряжение на промысле стало уже историей и окончательно уступило место автономному водолазному снаряжению, более удобному во всех отношениях, а в условиях браконьерского промысла, каким практически полностью стал лов трепангов в последнее десятилетие, так и совершенно незаменимому. Согласно Масленникову, для шлангового аппарата средний вылов составлял 272 экз./ч. Приняв среднюю массу 1 промыслового экземпляра 120 г, получим величину среднего часового улова около 32 кг. Результаты анализа уловов браконьеров, промышлявших в истекшем десятилетии на акватории зал. Петра Великого, дают средние значения уловов около 41 кг за час работы (Лебедев, 2000а). Разброс цифр при этом весьма значителен: от 150 кг/ч (при работе на ранее не затронутых промыслом скоплениях) до 10 и менее кг/ч, при промысле на разреженных поселениях. Таким образом, сравнение средней производительности промысла при использовании вентилируемого снаряжения и аквалангов дает вполне сопоставимые результаты. То же самое утверждают и опытные водолазы, работавшие и работающие в вентилируемом, так называемом трехболтовом снаряжении, - на относительно плотных скоплениях трепанга в производительности труда они не уступают аквалангистам. Преимущество, которое дает промысловику акваланг, становится заметно только на разреженных поселениях гидробионтов.

Все сказанное о современной производительности труда на промысле дальневосточного трепанга справедливо для периода до 1998 гг., когда местная популяция еще справлялась с предложенным уровнем промыслового воздействия. В последние годы выловы дальневосточного трепанга повсеместно сократились и составили в 1999-2000 гг. по зал. Петра Великого в среднем 10-12 кг с 1 аппарата, а в 2001 г. даже в самых лучших случаях не более 10 кг.

4.1.3. Регламент и формы промысла

Вслед за тем, как в 1885 г. первым из морских прибрежных промыслов на российском Дальнем Востоке был регламентирован промысел морской капусты, в 1891 г. появились «Временные правила о трепанговом и крабовом промыслах». С 1893 г. трепанговый промысел регулировался и «Временными правила о трепанговом промысле водолазными аппаратами» (Пальчевский, 1897).

Морские воды, прилегающие к побережью, принадлежали государству, за исключением участков, предоставленных в пользование прибрежных крестьян в границах их земельных наделов. Лов на крестьянских участках разрешался владельцам бесплатно. Частные владельцы прибрежных земельных участков (не крестьяне) не имели льготного права рыболовства в прилегающих водах и если занимались им, то на общих основаниях. Промысел на всем остальном побережье рассматривался как использование казенных угодий, за что взималась плата в форме покупки лодочных билетов и попудного сбора с уловов.

Таким образом, с начала 90-х годов ХIХ века трепанговый промысел был обложен казенной пошлиной и, следовательно, регистрировался. По утвержденным Приамурским генерал-губернатором в 1899 г. «Новым временным правилам производства морских промыслов в водах Приамурского Генерал-губернаторства», русским подданным производство промыслов морской капусты, трепанга, крабов и др. объектов разрешалось бесплатно, если промысел производился лично; иностранцы и наниматели покупали билеты на право лова. Промысел водолазным способом был запрещен параграфом 58 этих правил.

Сведения о добыче собирались местными лесничими, наблюдение за соблюдением правил возлагалось на низшие чины лесной стражи, а за пределами лесничеств - на земскую полицию. С учреждением в 1908 г. специального рыболовного надзора эти функции были переданы его инспекторам. В этом же году был запрещен промысел иностранным подданным в районах, изъятых из действия российско-японской конвенции 1907 г. Такое положение без больших изменений сохранялось до введения трепангового лова на арендных условиях в 1912 г., когда прибрежная акватория зал. Петра Великого была разбита на девять участков, сдававшихся с торгов.

В 1923 г. Примгубисполкомом введены «Временные правила лова трепангов», по которым залив образует один участок, сдаваемый в монопольное пользование; облову ежегодно подвергается его треть. Промысел предписывается производить только водолазными аппаратами, а манзовский лов местному населению запрещается.

С 1926 г. трепанговый промысел был национализирован, и до1978 г., когда решением крайисполкома как промышленный, так и любительский лов трепанга в Приморье был запрещен, им занимались только государственные организации. Официальный лов был полностью сосредоточен на о. Попова (Левин, 1982).

Рассмотрим все формы промысла в хронологическом порядке.

Лов в крестьянских хозяйствах

Крестьянский промысел существовал с начала колонизации Приморья и основывался на признаваемом за крестьянами праве пользования водными промысловыми пространствами, примыкающими к земельным наделам. Поступления от него в казну ограничивались попудным сбором от рыбы и морепродуктов, поступающих на рынок или вывозимых за рубеж. Лов на крестьянских участках, разрешенный их владельцам традиционными орудиями без найма рабочих бесплатно, не подлежал обязательной регистрации. Именно поэтому сегодня оценить объемы этого промысла очень трудно, тем не менее попытаюсь характеризовать его по немногочисленным имеющимся свидетельствам.

Крестьянские участки не были закреплены за персональными хозяевами, а находились в "общинном" льготном пользовании жителей прибрежных деревень и сел. Так, на побережье зал. Петра Великого к началу двадцатых годов насчитывалось около пятидесяти таких участков. В частности, в 1922 г. морские промыслы производились 41 селением, ловом на угодьях было занято 1592 ловца, что составляло около 10 % населения (Отчет по Прим. пром. р-ну 1923-1924). Учитывая, что численность крестьянских хозяйств к 1909 г. стабилизировалась (Богданов, 1909) и даже начали возникать проблемы с выделением земель вновь прибывающим переселенцам, есть основания предполагать, что интенсивность морских промыслов на их акваториях с этого времени была достаточно постоянной, и доступные нам сведения (конец десятых и начало двадцатых годов) верны и для более раннего периода.

По данным П.Х. Орла (1926), в 1914 г. всего выловлено 3270 ц трепанга-сырца, из них около 2150 ц были пойманы в крестьянских хозяйствах. М.Н. Павленко в своей последней работе пишет: «... одни крестьяне в общей сложности приготовляют до 2000 пудов готового продукта» (Павленко, 1919, с. 22), что вполне согласуется с величиной вылова, приведенной выше. К сожалению, этот автор не успел обработать собранные им статистические материалы, посвященные морским промыслам в крестьянских хозяйствах, которые, вероятно, могли бы уточнить величину вылова, но в итоге оказались утраченными.

Зная общий объем вылова в крестьянских хозяйствах и среднюю годовую производительность традиционных способов лова, можно рассчитать численность промысловиков, работавших в границах крестьянских наделов. При годовой производительности лодки, вооруженной драгой, около 6 пудов готового продукта (Пальчевский, 1897), получаем около 330 промысловых лодок. При численности экипажа одной лодки в среднем 1,3 человека, рассчитаной как средняя величина по сообщениям Алексина (1912), Масленникова (1894), Павленко (1919) и Обзора Приморской области за 1907-1908 гг., общее количество людей, занятых на промысле трепанга на акваториях, прилегающих к крестьянским землям, окажется около 430 человек, или почти треть населения, занятого морскими промыслами в крестьянских хозяйствах.

А.В. Воробьев (1922) приводит сведения о числе промысловиков, занятых на крестьянских промыслах в 1919-1921 гг. - около 1200 человек ежегодно. Из них около 30% (т.е. около 400 человек) составляли корейцы российские подданные. Именно их руками, по свидетельствам современников (Воронов, 1923), добывался трепанг на крестьянских угодьях. Поскольку лов в крестьянских хозяйствах велся только традиционными орудиями руками тех же китайцев и корейцев, промысловые навыки которых не вызывают сомнений, то и вылов трепанга этим числом промысловиков был близок к 2000 ц и соответствовал данным П.Х. Орла и М.Н. Павленко. Таким образом, величина добычи трепанга в крестьянских хозяйствах в 2000 ц, по нашему мнению, достаточно верно отражает размеры ежегодной добычи трепанга в этом секторе промысла.

По мере перевода промысла трепанга на лов в казенных арендных участках крестьянский промысел на них запрещался и к середине 20-х годов окончательно прекратил существование. Главными причинами такого решения органов управления послужили совершенно случайное распределение угодий, не соразмерное ни с потребностями населения, ни с его способностями их использовать, и недейственность порядка попудного сбора, расходы по которому перекупщики, как правило, старались избежать совсем или перенести на промысловиков. Кроме того, стало очевидно, что бесплатность и фактическая бесконтрольность не только снижают доходность промысла, но и недопустимы по рыбоохранным соображениям.

Необходимо сказать и о том, что крестьянское население Приморья повсеместно практиковало арендную сдачу земельных наделов китайцам и корейцам (Арсеньев, 1914). Точно также, пользуясь льготными правами производства морских промыслов у берегов их участков, крестьяне сдавали промыслы в аренду, получая крупные суммы деньгами или натурой. Производство морских промыслов личным трудом крестьян было явлением исключительной редкости (Антонов, 1923; Богданов, 1909, Воронов, 1923).

Лов по лодочным билетам

Промысел по лодочным билетам в казенных угодьях был введен в 1891 г. первыми правилами, регламентирующими трепанговый промысел. С 1912 г. этот вид промысла, по мере сдачи казенных участков в аренду, ограничивался и постепенно был прекращен (Воробьев, 1922; Левин, 1982). По правилам 1899 г., стоимость билета составляла на лодку, вмещающую 40 пудов, – 6 руб. в год, до 80 пудов – 12 руб., до 200 пудов – 25 руб. (Обзор Приморской области за 1907, 1908; Приамурье, 1909). Промысел осуществлялся преимущественно традиционными орудиями лова. Однако с 1891 по 1895 гг. в местах, разрешенных администрацией, японцы практиковали водолазный вылов трепанга, который также велся по лодочным билетам двумя водолазными аппаратами. Стоимость годового промыслового билета на водолазный аппарат составляла 100 рублей (Матвеев, 1910). Использование водолазных аппаратов на промысле трепанга в наших водах после этой концессии было запрещено и еще долгое время после этого носило лишь эпизодический характер.

Данные о полученном казной доходе, практически полностью складывавшемся из средств, вырученных от продажи билетов, составляют основу информации, по которой теперь только и можно судить об объемах этого вида промысла, поскольку количество добытых продуктов, как правило, не учитывалось.

С введением лова на арендных участках лодочные билеты на промысел трепанга не выдавались. Левин (1982), ссылаясь на Липранди (1923), говорит о выдаче сотен лодочных билетов – 231 в 1917 т. По другим источникам, в 1917 г. было выдано около 300 билетов на лов беспозвоночных, но билетов на лов трепанга среди них не было (Воробьев, 1923; Павленко 1919). Разумеется, часть владельцев этих билетов занималась неофициальным промыслом трепанга, но какая именно, сказать трудно. Подтверждением этому служат данные Управления "Дальрыба" о том, что лов моллюсков по лодочным билетам из-за сходства используемых лодок и орудий промысла систематически служил прикрытием хищничества трепанга и очень затруднял борьбу с ним (Отчет по Приморскому промысловому району 1923-1924). Лишь в 1921 г. были выданы 25 лодочных билетов на лов трепанга в зал. Посьета. Их владельцы отчитались всего 26 пудами готового продукта (Воробьев, 1922) - и это при средней годовой производительности одной промысловой лодки в 6 пудов. Таким образом, нарушители отказались от легализации своего промысла на предложенных условиях.

Промысел на казенных арендных участках

Промысел трепанга на арендных участках был введен в зал. Петра Великого начиная с 1912 г., когда его прибрежная акватория была разбита на девять участков (рис. 3), сдававшихся с устных торгов на срок от 3 до 6 лет.

В 1912-1914 гг. было арендовано три участка, в 1915 г. - 4, 1916 г. - 8, 1917-1919 гг. - 5, 1920 г. - 9, 1921 г. - 3, 1922 г. - 7 (Левин, 1982). Арендаторы могли использовать драги и водолазные аппараты. Поначалу водолазных аппаратов использовалось немного (табл. 2), по сведениям Левина (1982), с 1918 г. их количество перевалило за десяток.

Таблица 2

Число рабочих, занятых на арендных трепанголовных участках*

Год	Количество рабочих	Количество водолазных аппаратов
1912	60	_
1913	82	_
1914	63	6
1920	320	15
1921	90	11
1923	217	27
1924	235	27
1925	251	27
1927	275	29

Примечания. * См. Отчет по Приморскому промысловому району1923-1924 гг.; Отчет Прим крайрыбуправления за 1927 г. Прочерк – нет данных.

Представление о количестве трепанга, добываемого в то время на арендных участках, дает таблица 3.

Поскольку сдать в аренду все участки сразу не удавалось, на протяжении некоторого времени на свободных участках сохранялся крестьянский лов. Разрозненность

арендных участков затрудняла контроль и способствовала хищничеству, как тогда называли браконьерский лов (Воробьев, 1922, 1923; Орел, 1926). Следует отметить, что в годы интервенции японцы проявляли усиленный интерес к промыслам в районах, изъятых из действия конвенции 1907 г., в частности, к трепанговому промыслу: «Японцы или берут

участки на подставных лиц, обычно корейцев русско-подданных, или субсидируют русских арендаторов, являясь, таким образом, действительными хозяевами арендуемых последними промыслов» (Воробьев, 1922, с. 6).

Таблица 3

Вылов дальневосточного трепанга по участкам в 1920 г. (готовая продукция, ц)*

Номер участка	1	2	3	4	5	6	7	8	9
Вылов**	40	43	32	-	35	40	48	29	255
Число водолазных аппаратов	1	1	1	-	1	1	1	1	8

Примечания. * См. Отчет инспектора Воробьева за 1921 г.). ** Еще 51 ц был добыт и приготовлен на о. Аскольд, которого нет в списке арендных участков, но который включен в итоговую ведомость. Прочерк – нет данных.

С введением в 1923 г. «Временных правил лова трепангов» промысел был сдан в монопольное пользование частному промышленнику М.Ф. Белоусу, плата за трехлетнюю аренду составила 21200 руб. плюс 5% на рыборазведение и 15% с прибыли. В доход казны поступило около 24000 руб., что в четыре раза превышает получаемые до этого доходы от промысла, (Воронов, 1923; Орел, 1926).

По мнению Дальневосточного управления рыбоводства и охоты на морского зверя "Дальрыба", опыт сдачи трепанголовных участков в монопольное пользование на основе трехпольной системы показал ее практичность и действенность как средства охраны трепанга, что сказалось на уловистости отдохнувших полей.

С 1926 г. трепанговые участки сдаются в аренду государственным организациям: с 1926 г. по 1940 г. промысел вел Дальгострыбтрест, с 1933 по 1937 – Трест экспортных морепродуктов (ТЭМП) и некоторые другие предприятия (Вохимфарм, ПРКС и пр.) После Великой Отечественной войны было образовано Главное управление рыбной промышленности Приморья (Главпримрыбпром), ведавшее промыслом трепанга до его официального закрытия.

4.1.4. Объемы промысла

Поскольку до начала 90-х годов прошлого века этот промысел не регламентировался, более ранний период количественно характеризуется лишь упоминанием о вывозе 800 пудов трепанга в 1867 г. (Венюков, 1873; Матвеев, 1910) и данными К. Скальковского (1883) о том, что уже в начале 80-х годов китайцами из Владивостока ежегодно вывозилось сушеных трепангов на сумму до 12 500 лан, что по курсу того времени составляло почти 22 000 рублей серебром; по нашим расчетам, это соответствует 1760 ц. Сообщение в приложении к «всеподданнейшему» отчету по Приморской области за 1877 г. о добыче в этом же году 200 тыс. пудов (Левин, 1982), по-видимому, остается на совести писарей канцелярии генерал-губернатора. Качественные оценки промысла в те времена тоже немногочисленны, хотя и на редкость единодушны в признании его хищнического характера. Очевидцы описывают сотни китайских джонок, шаланд и шхун, являющихся в Приморье и бесконтрольно, безданно и беспошлинно нагружаемых трепангом (Богданов, 1909; Болховитинов, 1911; Арсеньев, 1914).

Первые работы, обобщившие существовавшие тогда немногочисленные сведения о промысле трепанга в Приморье, появились в середине девяностых годов прошлого века (Масленников, 1894; Пальчевский, 1897). Кроме того, данные о лове, собираемые, прежде всего в интересах установления казенных такс, содержатся в отдельных выпусках ежегодно издававшихся с 1890 по 1914 г. Обзоров Приморской области. В этих же изданиях содержатся фрагментарные сведения о вывозе трепанга через российские таможни. В силу фискальной специфики большинство этих данных представлены в виде дохода от использования казенных угодий, при этом количество выданных билетов, число участников промысла и объемы вылова указываются далеко не всегда. Там, где это оказалось возможным, мы рассчитывали величину вылова по полученному доходу. В таблице 7, содержащей все доступные в настоящее время оценки промысла, эти цифры приведены как расчетные. Пересчеты сухой массы на сырую, в тех случаях, где это было необходимо, осуществлялись по коэффициентам, отражающим технологию приготовления готового продукта на конкретном историческом этапе. Интересно, что, по нашим данным, этот коэффициент за столетнюю историю промысла уменьшился почти в три раза - с 15 до 6% (табл. 1) Кроме этого, мы не пренебрегли ни одной возможностью количественно оценить уровень нерегистрируемого вылова трепанга (рис. 4). В течение более чем двух десятков лет в начале века он был сконцентрирован преимущественно в рамках крестьянских промыслов, а в 20-х - начале 30-х годов, с прекращением крестьянского лова, существовал независимо, без всякого формального прикрытия. Говоря о нелегальном лове, мы имеем в виду исключительно профессиональную деятельность браконьеров-промысловиков, не оценивая любительский лов аквалангистами, который велся с целями преимущественно гастрономическими, хотя уровень его, по некоторым оценкам, мог достигать объемов, сравнимых с государственным ловом (Левин, 1982).

При анализе динамики вылова трепанга использовались не все цифры, содержащиеся в таблице. В случаях, когда один и тот же год представлен различными цифрами, одна из которых совершенно очевидно является округлением соседней, бралась не округленная. В остальных случаях использовалась средняя арифметическая между разными цифрами, характеризующими один и тот же год. В ходе анализа весь период промысла был разбит на этапы, средняя размерность которых составляет около 10 лет (рис. 4). Они, на мой взгляд, отражают реальную периодичность формирования и развития промысла трепанга, особенно до введения государственной монополии, т. е. ориентировочно до середины 30-х годов XX столетия.

Начальный период (1891-1899 гг.) регламентированного промысла трепанга в Приморье документирован достаточно полно для того, чтобы сделать некоторые выводы. Расчетные данные, представленные в таблице 7, получены с использованием переходного коэффициента, рассчитанного по данным Н. Пальчевского (1897). При манзовском способе добычи он был равен 0,7 ц на рубль дохода.

Таблица 4

Добыча дальневосточного трепанга по лесничествам Приморья (%)

Лесничество	1897 г.	1898 г.	1899 г.
Владивостокское	52	30	2
Островное	12	24	46
Сучанское	21	21	16
Посьетское	11	25	36
Ольгинское	4	-	-
Всего	100	100	100

Примечание. Прочерк – нет данных.

Объемы добычи в это время были стабильны, максимальный вылов превышал минимальный на 30%, а средняя ежегодная величина добычи составляла 1150 ц сухого продукта. Распределение вылова по районам промысла происходило неравномерно (табл. 4). Так, в течение этого времени во Владивостокском лесничестве добыча резко падала, в Сучанском была достаточно постоянной, а в Островном и Посьетском лесничествах росла. Не исключено, что эти данные свидетельствуют об истощении запасов трепанга в прибрежной акватории Владивостокского лесничества. Однако вполне возможно, что перераспределение объемов вылова происходило и из-за стремления добытчиков избежать надзора, переместив свой промысел подальше от административного центра.

Интересно, что, по сообщению К. Арсеньева (1914), в 90-х годах XIX века ежегодно у берегов Приморья промышляло трепанга до 1000 лодок (ориентировочно около 1300 человек). Средний дневной улов каждой лодки составлял около 120 экземпляров, что давало около 6 фунтов готового продукта, т.е. почти 2,5 ц готового продукта в сутки на все лодки. Продолжительность промыслового сезона и интенсивность работы зависит от погодных условий во время промыслового сезона. По моим оценкам и литературным данным (Антонов, 1923; Пальчевский, 1897), количество рабочих дней за сезон на морских промыслах составляло не более 50-60, а вылов за этот период мог составить 1250-1500 ц, что вполне согласуется с оценками промысла за этот период, полученными другими способами (табл. 7).

Средний ежегодный вылов за 1892-99 гг. составил около 7900 ц и был наивысшим за весь период наблюдений. Официальная отчетность тогда была достаточно налажена, и нам не пришлось делать больших допущений при расчетах, поэтому нет никаких оснований считать ее недостоверной.

Таблица 5

Доход от промысла трепанга в Сучанском лесничестве и рассчитанное число лодок на промысле в 1902-1907 гг.*

Год	Доход, руб.	Лодки, шт.
1902	294	37
1903	654	82
1905	306	38
1906	552	69
1907	888	111

Примечание. * См. Обзор Приморской обл. за 1906 г. и 1907 г.

Промысел в 1900-1912 гг. вследствие обстоятельств, связанных с предвоенной обстановкой и русско-японской войной, документирован очень неполно. Сведения, характеризующие этот период, касаются полученного дохода от этого вида деятельности в Сучанском (1902-1907 гг.), Посьетском (1906 г.), Ольгинском (1907 г.) лесничествах и данных о составе участников промысла за отдельные годы (табл. 5, 6). На основании данных о доходе от использования казенных угодий при лове трепанга в Сучанском лесничестве (табл. 5), с учетом величины лодочного сбора, можно предполагать, что в 1902-1905 гг. здесь работало от 40 до 110 лодок, на которых было занято от 50 до 140 человек. Что же касается Владивостокского и Островного лесничеств, то промысел на прилегающих к ним акваториях был закрыт с началом военных действий. Поскольку с этих участков побережья могли контролироваться морские подходы к Владивостоку, на пребывание в этих районах требовалось согласие коменданта крепости.

В 1906-1907 гг. легальным промыслом трепанга на побережье Сучанского, Посьетского и Ольгинского лесничеств занимались 310 человек (в подавляющем большинстве китайцы и корейцы), использовавшие для этого около 300 шлюпок (табл. 6).

Таблица 6

Количество участников лова дальневосточного трепанга, шлюпок и доход от промысла в Посьетском, Сучанском и Ольгинском лесничествах и в целом по Приморью в 1906-1908 гг. *

Районы и участники промысла	Количество		Доход, руб.
	людей, чел.	шлюпок, шт.
Посьетское, 1906 г.	148	129	862
Крестьяне	14	9	79
Китайцы	98	98	588
Корейцы	36	22	195
Сучанское, 1907 г.	145	-	888
Русские	-	-	-
Китайцы	88	-	-
Корейцы	57	-	-
Ольгинское, 1907 г.	17	-	102
Приморье, 1908 г.	178	106	-

Примечание. * По данным Алексеева (1989); Обзора Приморской обл. за 1906 г. и за 1907 г. Прочерк – отсутствие данных.

С запрещением иностранцам лова в районах, изъятых из российско-японской конвенции в 1908 г, уже в том же году количество участников промысла сократилось, по сравнению с предыдущим, почти вдвое (Алексеев, 1989).

В результате запрещения промысла иностранцам произошло резкое падение его объемов, поскольку на освободившихся промысловых акваториях в этом традиционно китайско-корейском промысле остались только корейцы - российские подданные. Славяне же ранее активно в нем не участвовали и потому не имели соответствующего опыта. По-видимому, именно падением объемов вылова объясняется почти двукратное увеличение в этот период цены на трепанга как в Приморье (от 70 коп до 1 руб. 20 коп. за 1 фунт сухого продукта), так и в Китае (Арсеньев, 1914). Других сведений об объемах добычи в период с 1908 по 1912 гг. обнаружить не удалось. В последующие годы промысел дальневосточного трепанга налаживался очень трудно, и занимались им исключительно корейцы – российские подданные. Лишь к началу двадцатых годов к этому промыслу начинают приспособливаться прибрежные крестьяне и русские промышленники (Павленко, 1919).

Объемы выловленного в рассматриваемый период трепанга складывались из вылова по проданным билетам и крестьянского промысла. Оценить их теперь представляется возможным лишь на основе допущений о величине вылова на один билет, исходя из тогдашней производительности труда промысловиков и данных об объемах крестьянского промысла, приведенных выше. Рассчитанные нами по официальным данным средние объемы вылова за период 1902-1912 гг. свидетельствуют о резком падении добычи - по сравнению с предшествующим периодом, более чем на порядок. Напомню, что официальные данные не включают сведения о крестьянском лове. Однако даже с учетом его величин, объемы вылова в этот период могли составить всего около 2600 ц. Такое падение объемов промысла вероятнее всего объясняется коллизиями, связанными с русско-японской войной и сопутствующими ей обстоятельствами, хотя снижение числа промысловиков, отмеченное в годы, предшествующие ей, косвенным образом может свидетельствовать об имевшем место перелове трепанга.

Вообще-то складывается впечатление, что любое изменение правил производства, а стало быть, и регистрации промысла трепанга, немедленно и отрицательно сказывалось на его показателях. В 1899 г. отменяется продажа лодочных билетов соотечественникам, оставаясь обязательной для иностранцев, в ответ - падение величины официального вылова с 9258 ц (1899 г.) до 246 ц (1902 г.); в 1908 г. вводится запрет на промысел для иностранцев, и объем вылова оказывается почти в три раза ниже, чем перед его введением.

Промысел в 1912-1922 гг. существовал в двух формах: традиционный крестьянский лов и водолазный на казенных арендных участках. Введение лова на казенных участках поначалу не оправдывало надежд, возлагавшихся на аренду органами управления промыслами. В 1912 г. была сдана лишь треть планируемых участков, а вылов на них оказался очень низким (табл. 7). Хотя количество сдаваемых участков постепенно росло, впервые одновременно все они были арендованы только в 1920 г. Тем не менее постепенно возрастало количество используемых водолазных аппаратов, увеличивался вылов, сокращалось по мере аренды количество крестьянских участков. Однако из-за политических катаклизмов в 1921-22 гг. вновь работали не все участки (Воробьев, 1922), и общий вылов заметно снизился.

Десятилетие с 1912 по 1922 гг. по имеющимся фрагментарным данным различного происхождения характеризуется средней величиной вылова около 3800 ц. Очевидно, что как официальные, так и все прочие данные начала этого периода, приведенные в таблице 7, нельзя считать исчерпывающими. Неизвестно, все ли приведенные в таблице данные включают крестьянский лов, который в среднем за весь период, по моим оценкам, мог составлять величину 800 ц ежегодно. Лов на арендных участках, рассчитанный из среднего количества работавших ежегодно водолазных аппаратов и их производительности, в этот период (табл. 2,3) составляет около 2100 ц. готового продукта. Таким образом, общий вылов мог составлять при переходном коэффициенте 15% (средний за этот период) около 3000 ц сырого трепанга. Обе величины суммарного вылова, несомненно, свидетельствуют об увеличении вылова в этот период, по сравнению с предшествующим десятилетием. Причины роста, очевидно, кроются не только в более эффективной структуре промысла в связи с переходом на высокопроизводительный водолазный труд, но и в возможном восстановлении запасов трепанга в результате снижения промысловой активности в предшествующее десятилетие.

В первое десятилетие введения сначала частной, а затем государственной монополии на промысел трепанга (1923-1933 гг.), отчетность о величинах добычи перестала быть ребусом и до конца тридцатых годов публиковалась достаточно регулярно. Средняя величина вылова составляла 6110 ц, что значительно выше, чем в предшествующий период. Увеличение вылова, по-видимому, связано с увеличением числа водолазных аппаратов на промысле до 30 шт. Используемые нами в таблице 7 статистические данные за этот период не вызывают сомнений и практически не нуждаются в комментариях. Они не учитывают лишь браконьерский лов в этот период, который в конце 20-х годов в одном Посьетском районе оценивался в 400 ц. Во всем зал. Петра Великого, с учетом сведений о доле зал. Посьета в общем количестве составленных протоколов за 1925-1927 гг., браконьерами вылавливалось около 700 ц. (Отчет по Приморскому промысловому району 1923-1924 гг.). Таким образом, средний вылов мог достигать 6800 ц, что является самым высоким показателем в двадцатом веке.

В начале 30-х годов Дальгосторгтрест (ДГРТ) имел в зал. Петра Великого 30 водолазных кунгасов для лова трепанга (Левин, 1982; Рутенберг, 1930). В 1935 г. ТЭМП здесь же имел 27 водолазных кунгасов (Орел, 1936). Если это не одни и те же кунгасы (а такое представляется возможным – допустим при организации ТЭМПа в 1933 г. они были переданы ему ДГРТ), тогда, начиная с 1933 г., когда обе организации могли работать одновременно, на промысле трепанга было занято около 60 кунгасов. Кстати, 1933-м же годом датируется максимальный вылов за всю историю промысла. Найти сведений, подтверждающих или опровергающих это предположение, не удалось, но представляется, что советский период характеризуется мощностью добывающих средств около 30 водолазных артелей в лучшие времена промысла.

В последующие двадцать лет вылов оставался на уровне 2700 ц, а в дальнейшем снижался, составив в 60-х годах среднюю величину 1900 ц и в 70-х –1600 ц.. Конец 70-х годов знаменует собой окончание периода государственного промысла трепанга в Приморском крае, завершившегося выловом 330 ц сырого трепанга в 1978 г.

Таблица 7

Вылов (ц) дальневосточного трепанга в заливе Петра Великого

Год	Сырец	Готовый продукт	Источник данных
1870	877	128	Венюков, 1873
1880-е	1760	257	Скальковский, 1883 ¹
1890-е	9930	1450	Арсеньев 1914²
1890-е	2192	320	Алексеев, 1989
1892	7986	1166	Обзор Приморской обл. за 1892 г.³
1894	7788	1137	Обзор Приморской обл. за 1894 г.4
1896	8151	1190	Пальчевский, 1897
1897	7596	1109	Обзор Приморской обл. за 1899 г. (расч.)
1898	6507	950	Обзор Приморской обл. за 1899 г. (расч.)
1899	9258	1337	Обзор Приморской обл. за 1899 г. (расч.)
1902	246	37	Обзор Приморской обл. за 1906 г.
1903	561	82	Обзор Приморской обл. за 1906 г.
1905	260	38	Обзор Приморской обл. за 1906 г.
1906	472	69	Обзор Приморской обл. за 1906 г.
1907	760	1115	Обзор Приморской обл. за 1907 г.
1912	288	42	Липранди, 1923
1913	3365	4616	Русское Приморье, 1922
1914	3270	448	Отчет инспектора Воробьева за 1921 г.
1919	11000	1800	Липранди, 1923
1920	3488	572	Липранди, 1923
1921	1219	1787	Воробьев, 1922
1921	1463	240	Целищев, 1925
1922	2341	384	Целищев, 1925
1923	3701	607	Орел, 1926
1924	4945	811	Орел, 1926
1925	4927	808	Орел, 1926
1926	4697	770	Отчет Примкрайрыбуправления за 1927 г.
1927	4715	773	Отчет Примкрайрыбуправления за 1927 г.
1927	3659-4268	600-700	Закс, 1929
1928	4713	773	Закс,1929
1929	10000	1315	Закс, 1930
1929	5200		Отчет инспектора Воробьева за 1921 г.
1931	3000	500	Соловьев, 1932
1931	5430	482	Отчет инспектора Воробьева за 1921 г.
1931	5427	-	Ведомости добычи рыбы и морепродуктов в Приморье, 1931-1961 гг.
1932	7998	-	Ведомости добычи рыбы и морепродуктов в Приморье, 1931-1961 гг.
1932	8000	-	Разин, 1934; Бирюлина, 1972
1932	4105	587	Отчет инспектора Воробьева за 1921 г.
1933	6736	668	Отчет инспектора Воробьева за 1921 г.
1933	14764	-	Ведомости добычи рыбы и морепродуктов в Приморье, 1931-1961 гг.
1934	7812	784	Отчет инспектора Воробьева за 1921 г.
1934	8614	-	Ведомости добычи рыбы и морепродуктов в Приморье, 1931-1961 гг.
1935	5633	508	Отчет инспектора Воробьева за 1921 г.
1935	4114	-	Ведомости добычи рыбы и морепродуктов в Приморье, 1931-1961 гг.
1936	4400	-	Бирюлина, 1972
1936	4620	-	Ведомости добычи рыбы и морепродуктов в Приморье,1931-1961 гг.
1937	3621	-	Ведомости добычи рыбы и морепродуктов в Приморье,1931-1961 гг.
1938	488	-	Ведомости добычи рыбы и морепродуктов в Приморье, 1931-1961 гг.
1939	1273	-	Ведомости добычи рыбы и морепродуктов в Приморье, 1931-1961 гг.
1940	2000	-	Рыбное хозяйство СССР, 1991 (по БПО «Дальрыба»)
1940	1721	-	Ведомости добычи рыбы и морепродуктов в Приморье, 1931-1961 гг.
1941	1595	-	Ведомости добычи рыбы и морепродуктов в Приморье, 1931-1961 гг.
1942	658	-	Ведомости добычи рыбы и морепродуктов в Приморье, 1931-1961 гг.
1943	689	-	Ведомости добычи рыбы и морепродуктов в Приморье, 1931-1961 гг.
1946	1355	-	Ведомости добычи рыбы и морепродуктов в Приморье, 1931-1961 гг.
1947	2987	-	Ведомости добычи рыбы и морепродуктов в Приморье, 1931-1961 гг.
1948	2682	-	Ведомости добычи рыбы и морепродуктов в Приморье, 1931-1961 гг.
1949	3674	-	Ведомости добычи рыбы и морепродуктов в Приморье, 1931-1961 гг.
1950	4000	-	Рыбное хозяйство СССР, 1991 (по БПО «Дальрыба»)
1951	2808	-	Ведомости добычи рыбы и морепродуктов в Приморье, 1931-1961 гг.
1955	2000	-	Рыбное хозяйство СССР, 1991 (по БПО «Дальрыба»)
1955	1647	-	Ведомости добычи рыбы и морепродуктов в Приморье, 1931-1961 гг.
1959	1363	-	Отчет Приморрыбвода за 1959 г.
1960	1000	-	Рыбное хозяйство СССР, 1991 (по БПО «Дальрыба»)
1960	1061	-	Ведомости добычи рыбы и морепродуктов в Приморье, 1931-1961 гг.
1961	1715	-	Ведомости добычи рыбы и морепродуктов в Приморье, 1931-1961 гг.
1962	2030	-	Отчет Приморрыбвода за 1962 г.
1965	3000	-	Рыбное хозяйство СССР, 1991 (по БПО «Дальрыба»)
1967	4040	-	Отчет Приморрыбвода за 1968 г.
1968	3250	-	Отчет Приморрыбвода за 1968 г.
1969	3002	-	Отчет Приморрыбвода за 1969 г.
1970	3000	-	Рыбное хозяйство СССР, 1991 (по БПО «Дальрыба»)
1970	2740	-	Левин, 1982
1971	2310	-	Левин, 1982
1972	2100	-	Левин, 1982
1973	2340	-	Левин, 1982
1974	1740	-	Левин, 1982
1975	2000	-	Рыбное хозяйство СССР, 1991 (по БПО «Дальрыба»)
1975	1740	-	Левин, 1982
1976	2000	-	Рыбное хозяйство СССР, 1991 (по БПО «Дальрыба»)
1976	1450	-	Левин, 1982
1977	150	-	Левин, 1982
1978	33	-	Левин, 1982
1981	1000	-	Рыбное хозяйство СССР, 1991 (по БПО «Дальрыба»)
1982	1000	-	Рыбное хозяйство СССР, 1991 (по БПО «Дальрыба»)
1983	1000	-	Рыбное хозяйство СССР, 1991 (по БПО «Дальрыба»)
1984	1000	-	Рыбное хозяйство СССР, 1991 (по БПО «Дальрыба»)
1986	160	-	Программа развития, 1997
1987	100	-	Программа развития, 1997
1988	100	-	Программа развития, 1997
1992	450	-	Программа развития, 1997
1992	1900	-	Лебедев, 2000а
1993	1800	-	Лебедев, 2000а
1994	4600	-	Лебедев, 2000а
1995	3400	-	Лебедев, 2000а
1996	3000	-	Лебедев, 2000а
1997	3800	-	Лебедев, 2000а
1998	5600	-	Лебедев, 2000а
1999	5000	-
2000	2200	-
2001	1000	-
2002	1000	-
2003	1000	-
2004	1000	-

¹ Расчетная из экспортной выручки в 22 тыс. руб. серебром и ближайшей по времени известной стоимостью

² Расчетная из количества лодок на промысле, их годовой производительности и продолжительности промыслового сезона

³ По данным таможен, вывоз только через Хунчунскую и Полтавскую заставы.

⁴ Рассчитано по величине дохода "за добычу трепангов, крабов и раков" с использованием коэффициента 0,7 ц/рубль.

⁵ Пересчет из дохода на человека из таблицы 3

⁶ Ввезено во Владивосток каботажем для экспорта в Китай из прибрежных и северных портов.

⁷ На трех участках, где промысел шел весной и осенью и по билетам. По остальным участкам данных нет.

Примечание. Прочерк – отсутствие данных.


<предыдущая страница | следующая страница>