ЮЛЯ. Как это?

МИХАИЛ ЕФИМОВИЧ. А вот так… все эти подписания договоров - не более чем формальность, антураж, эффектные выдумки литераторов. Маятник качается… В, принципе, что такое нормальная жизнь? – это жизнь без излишеств и искушений… Но кому она удавалась? И кому она нужна?… Если коротко, я проштудировал определенные материалы… в общем, как оказалось, во все века практиковали одну простую вещь. Что бы как это называется, «продать душу», человеку необходимо подтвердить серьезность своих намерений. Доказать что он готов пойти до конца.

НАТАША. И что для этого нужно?

МИХАИЛ ЕФИМОВИЧ. Для этого нужно совершить преступление. Не уголовное преступление, а именно то, что для вас является преступлением. При этом надо еще сделать так, чтобы вас никто не мог за него наказать. Нужно сделать то, что по вашему мнению является преступлением. Причем, если вас кто-то ненавидит, и вы сделали ему плохо, это не преступление – это всего лишь нормальное развитие событий. Нужна не месть, а именно преступление. Но, совершая преступление, нельзя думать о награде. Тогда это будет «чистый поступок» - «чистое действие». Легенды гласят, что когда совершается чистое преступление, обычно раздаётся какой-то потусторонний звук: карканье ворона, крик кошки, плач младенца или что-то в этом духе. Если после совершения поступка следует тишина, значит, это не было чистым преступлением.

Михаил Ефимович берет со стола книгу, открывает ее на заложенной странице и показывает девочкам.

МИХАИЛ ЕФИМОВИЧ. Вот. Посмотрите, вот гравюра – девятый круг Ада. Самый последний. Вмёрзший в ледяное озеро, Люцифер жрёт тела трёх великих предателей - Киссия, Брута и Иуды. В принципе, ничего хуже, чем предательство человечество ещё не выдумало. Предательство… И самое страшное - невозможно предать того, кто вас ненавидит, а только того, кто к вам очень хорошо относится, того, кто вас любит. То есть, чтобы продать душу, надо совершить преступление, а самое совершенное преступление -это предательство. Но, если вам интересно мое личное мнение по этому вопросу, я бы, конечно, не советовал вам делать это.

НАТАША. Почему?

МИХАИЛ ЕФИМОВИЧ. Мой любимый вопрос… Во первых - потому, что преступление, тем более предательство – это плохо, а во вторых - я вообще во все это не верю.

ЮЛЯ. А во что вы верите?

МИХАИЛ ЕФИМОВИЧ. По большому счету, ни во что… Я верю в то, что наш мир – это мы сами. Нет нас – нет мира. С нами и вокруг нас происходит либо то, чего мы подсознательно желаем, либо то, чего мы больше всего боимся, либо то, во что мы искренне верим. Вот вы поверили в то, что я маг, чародей и чуть ли ни сам сатана, поверили что я способен повлиять на вашу жизнь каким-то невероятным образом, и вот уже вам кажется что я купил у вас ваши души, а потом обманул, и теперь с вами происходят какие-то страшные вещи. А на самом деле, я всего лишь старый человек, который очень хочет, что бы две обаятельные девушки по-настоящему поверили, что их желания сбудутся и они будут счастливы. Вот и все.

Пауза.

ЮЛЯ. Простите нас пожалуйста! Вы такой хороший. Вы нас спасли! Можно я вас обниму?

Юля подходит к Михаилу Ефимовичу, обнимает его и начинает плакать. Наташа тоже подходит к Михаилу Ефимовичу, тоже обнимает его и тоже начинает плакать.

НАТАША. Простите нас. Мы такие дуры. Меня даже тошнить перестало.

Все начинают хохотать. Юля и Наташа хохочут, вытирая слезы.

МИХАИЛ ЕФИМОВИЧ. У вас все будет хорошо. Главное - вы должны верить в то, что ваши желания исполнятся.

ЮЛЯ. Вот! Я Наташе всегда так говорила! А она не верила.

МИХАИЛ ЕФИМОВИЧ. Сомнений быть не должно. А если вам понадобится моя помощь – обращайтесь в любое время. Я всегда вам рад.

ЮЛЯ. Спасибо вам!

НАТАША. Да! Спасибо большое!

Действие девятое.

Девочки в кабинете следователя. Весь кабинет в табачном дыму. Настенные часы громко тикают, отсчитывая мучительные секунды. Наташа еле слышно скулит в кресле. Юля сидит на стуле у стола следователя и дает показания. СЛЕДОВАТЕЛЬ. человек непонятного возраста, сидит за столом и пристально, прищурив один глаз, смотрит на Юлю. Молодой милиционер сидит за соседним столом и ведет протокол – записывает все, что говорят.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Прямо так и предлагал?

ЮЛЯ. Да…

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Интересно… Наталья Владимировна, вы подтверждаете, слова вашей подруги?

НАТАША. Да. Подтверждаю. Он говорил, что если я не потрогаю…

СЛЕДОВАТЕЛЬ (перебивая). Ну, понятно, понятно. Это мы уже слышали, и не один раз.

Пауза.

СЛЕДОВАТЕЛЬ (Наташе). Вы всегда приходили к нему вдвоем?

НАТАША. Да…

СЛЕДОВАТЕЛЬ (Юле). То есть, он - что, прямо при вас ей это предлагал?

ЮЛЯ. Нет. Я в была туалете в этот момент.

Наташа начинает плакать. Следователь тушит сигарету.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Зачем вы к нам пришли?

ЮЛЯ. Ну, как…

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Вы же спокойно ушли, он вам ничего не сделал. Вам ничего не угрожает. Ну, подумаешь, попросил что-то там… Почему вы решили прийти к нам?

ЮЛЯ. Потому что он сказал нам, что мы должны совершить преступление.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Какое преступление?

ЮЛЯ. Любое. Но лучше, что бы это было предательство.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Почему именно предательство?

ЮЛЯ. Мы не знаем… он сказал, что если мы не совершим преступление – у нас будут неприятности. Помогите нам пожалуйста! Нам так страшно! Правда!

НАТАША. Да. Помогите нам.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. «Помогите»… Вы зачем ходили к нему?! А?!

НАТАША. Мы же не думали, что он такой. Это уже потом… когда он попросил нас раздеться и… после этого все изменилось. Он стал какой-то очень нервный… а потом мы поняли что он просто наркоман, когда он предложил нам наркотики…

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Сколько раз вы у него были?

ЮЛЯ. Три… по-моему…

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Так, «по-моему» или «три»?

ЮЛЯ. Три.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. И вы, Наталья Влидимировна, были у него три раза?

НАТАША. Да.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. В какой из трех раз он предлагал вам раздеться?

Пауза.

ЮЛЯ. Кажется, в третий… да, Наташ?

НАТАША. Да, по-моему…

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Третий раз был сегодня! Вы что не помните сегодня это было или три дня назад?!

ЮЛЯ. Мы просто уже ничего не понимаем! Вы на нас давите и мы уже всего боимся!

СЛЕДОВАТЕЛЬ. На вас пока ни кто не давит! Я просто пытаюсь разобраться в том, что вы тут плетете. А, вы путаетесь показаниях! А это между прочим, девушки, серьезные обвинения!

ЮЛЯ. Ну, мы же ни в чем не виноваты! Почему вы на нас-то кричите?!

НАТАША. Я же говорила – не надо было идти в милицию. Нас же и обвинят во всем.

Наташа снова плачет.

СЛЕДОВАТЕЛЬ (Милиционеру). Значит, так. Пробивай этого Михаила Филипповича…

ЮЛЯ. Ефимовича…

СЛЕДОВАТЕЛЬ. …Ефимовича по базе. Бери машину. Едем к нему.

МИЛИЦИОНЕР. Есть.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Надо бы ордер… но это потом уже… Если хотя бы половина, из того что они тут наплели, правда – за три дня мы его раскрутим на все что только можно. Выполняй.

Милиционер выходит.

НАТАША (сквозь слезы). Мы говорим правду. Почему вы нам не верите?

ЮЛЯ. Наташа! Успокойся! (Следователю) Спасибо вам большое! Мы просто очень боимся. Он нас так запугал, что мы вообще уже ничего не понимаем! Правда! Вот как нам теперь, доверять людям после этого?!

СЛЕДОВАТЕЛЬ. А кто вам сказал, что людям надо доверять? Сейчас такое время – доверять нельзя вообще никому. Даже себе. Потому что сами себе мы делаем гораздо больше зла, чем наши друзья и враги вместе взятые. Когда в следующей раз вы придете ко мне, а вы теперь ко мне часто будете приходить, я покажу вам фотографии, на которых очень хорошо видно, что человек может сделать сам себе. Но, это будет в следующий раз. А сейчас мы поедем к Михаилу Ефимовичу…

ЮЛЯ. А мы?

СЛЕДОВАТЕЛЬ. А вы поедете с нами.

Действие десятое.

У подъезда Михаила Ефимовича курят Юля и Наташа. В нескольких метрах стоит милиционер со автоматом и разглядывает Юлю и Наташу. Наташа выкидывает окурок.

НАТАША. Юля, ты считаешь что мы правильно поступаем?

ЮЛЯ. Не знаю. Я думаю, что когда-нибудь мы это поймем… со временем.

НАТАША. Мне почему-то его так жалко.

ЮЛЯ. Это плохо.

НАТАША. Почему?

ЮЛЯ. Потому что жалость - это унизительное чувство. Если ты жалеешь человека - ты считаешь себя лучше, чем он.

НАТАША. Да. Ты права. Пойдем домой.

ЮЛЯ. Подожди, я хочу посмотреть.

НАТАША. На что?

ЮЛЯ. Ну… просто…

НАТАША. Может, его не скоро выведут. Может, его еще будут допрашивать.

ЮЛЯ. Отстань.

Появляется мальчик. Он подходит к девочкам и пристально смотрит на них, улыбаясь своей странной улыбкой.

ЮЛЯ. Привет!

МАЛЬЧИК. Привет!

ЮЛЯ. Ты к дедушке? Ты лучше не ходи к нему пока.

Мальчик молчит и улыбается.

ЮЛЯ. Подожди здесь. Не ходи пока к дедушке.

МАЛЬЧИК. У меня нет дедушки…

Пауза. Женский голос зовет мальчика – «Дима! Ну-ка быстро иди сюда»! Мальчик улыбается и убегает. Девушки провожают его взглядом.

НАТАША. Он больной. Я тебе сразу говорила.

Из подъезда выводят Михаила Ефимовича. Его руки закованные в наручниках за спиной милиционеры подняли так высоко, что Михаил Ефимович даже не может поднять голову. Он беспомощно спотыкается и прихрамывает. Его очень быстро уводят. К Юле и Наташе подходит следователь.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Вы почему еще здесь?

ЮЛЯ. Ну, мы просто…

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Значит, так. Сейчас вы идите домой.

ЮЛЯ. Хорошо.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. В ближайшее время вам позвонят.

ЮЛЯ. Хорошо.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Из города вы никуда не уезжаете. И скажите родителям, чтобы не вздумали никуда вас увозить.

ЮЛЯ. Хорошо. Спасибо вам!

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Не за что, пока...

Следователь уходит.

ЮЛЯ. До свидания…

Юля и Наташа какое-то время молча смотрят туда куда ушли милиционеры и Михаил Ефимович. Неожиданно раздаётся громкое карканье стаи ворон. Девочки поднимают головы, какое-то время смотрят в небо. Потом опускают головы и смотрят друг на друга.

ЭПИЛОГ.

Некоторое время спустя. Гостиная в большом загородном доме. Звенит звонок. Наташа выходит из ванной в махровом халате и с полотенцем на голове. Она подходит к домофону, смотрит на экран, нажимает на кнопку. Идет к столику берет крем, наносит его на кожу лица. Входит Юля в кожаном плащике, с собачкой на руках.

ЮЛЯ. Привет!

НАТАША. Привет! Не целуй меня я в креме…

ЮЛЯ (собачке). Иди, погуляй…

Отпускает собачку на пол.

НАТАША. Юля, я же просила тебя! Убери её, пожалуйста, отсюда! Она сейчас нагадит где- нибудь!

ЮЛЯ. Наташа, успокойся! Не надо так нервничать! Ты же не гадишь «где-нибудь», почему она должна?!

НАТАША. Юля, я тебя просила не притаскивать её с собой! Ты не могла ее дома оставить?

ЮЛЯ. Наташа, я тебе миллион раз говорила – я по контракту должна везде быть с этой собакой! Думаешь, мне это прикольно?!

НАТАША. А я здесь причём? Оставляй ее в машине!

ЮЛЯ. Что бы она в машине нагадила?

НАТАША. Правильно! Пусть лучше здесь нагадит!

ЮЛЯ. Ой, ну, все! Все! Успокойся! Не ты же будешь убирать.

НАТАША. Вот, было нормальное настроение с утра, и надо было все испортить…

ЮЛЯ. Ты говорила с отцом Аркадием?

НАТАША. Да.

ЮЛЯ. Что он сказал? Что-то еще нужно сделать? Что бы как-то это все решить уже наконец?

НАТАША. Юль, спроси у него сама! Что ты через меня все время спрашиваешь?

ЮЛЯ. Потому что он меня терпеть не может. Я его боюсь уже. Он на меня так смотрит, как будто я ему миллион долларов должна и не отдаю. Я в прошлый раз подошла – просто поговорить, а он такой: «Ох, Юлия, Юлия… все что дьявол не доделал – вам завещал»…

НАТАША. Правильно сказал…

ЮЛЯ. Наташа, какая ты свинья все-таки! Мне, знаешь, как неприятно, что он так ко мне относится.

Пауза.

ЮЛЯ. Ну, что он говорил? Ты можешь нормально сказать?

НАТАША. Говорил, что надо молиться, поститься… а потом покаяться. И тогда… может быть… все получится.

ЮЛЯ. «Может быть»?! Мне это больше всего нравится! «Может быть»! Главное - никаких гарантий! Может, все таки мне поговорить с этой девочкой, которая ездила в Тибет? Мне говорили, что буддисты в этой ситуации гораздо лояльнее.

НАТАША. Юля, давай не будем менять коней на переправе!

ЮЛЯ. Каких коней?! Наташа! Ты понимаешь, вообще, что такое ад? Мне это вообще не надо! Я не собираюсь нигде гореть там…, плавиться или что там еще в аду делают…

НАТАША. Ладно. Короче, отец Аркадий сказал, что нам надо построить церковь или хотя бы часовню, и тогда он сможет со всеми там договорится, что бы там все решилось. Я уже заказала проект. Так что успокойся. Никто нигде гореть не будет.

ЮЛЯ. Наташа! А почему ты мне сразу не сказала?! Ты же видишь, что я уже с ума схожу!

НАТАША. Он мне вчера только сказал.

ЮЛЯ. Боже мой! Это же так здорово! Церковь – это же очень круто! Я всегда говорила, что надо просто верить – верить по-настоящему! И любить друг друга! И все получится! Иисус – он же такой… такой сексуальный!

НАТАША. Почему это?

ЮЛЯ. Потому это! Ты видела его?! Он же весь в крови! Это так классно! Наташа, мы будем спасены!

НАТАША. Конечно, будем!

Юля обнимает Наташу. Наташа не сопротивляется.

Конец.

<предыдущая страница