Биографическое время

Выше мы цитировали статью О. Ревзиной, в которой она отмечает, что именно в борисоглебский период своего творчества Цветаева делает первые попытки понять и объяснить себе роль времени.⁴³ Примечательно, что в борисоглебский период творчества Цветаева старается охватить все биографические этапы жизненного цикла и примерить на себя все возможные в этом плане роли, такие как:

• 
  ребенка: «Быть мальчиком твоим светлоголовым..» (ПС, 252), «… - Зачем тебе, зачем / Моя душа спартанского ребенка?» (ПС, 88);
  
• 
  молодой женщины (иногда с точным указанием возраста): «– Мой двадцатидвухлетний опыт – / Сплошная грусть! ПС I, 85), «Не взыщи, шальная кровь, / Молодое тело!» (ПС, 122), «Ты на старость, дедушка, просишь, я – на молодость!» (ПС, 139), «Как в страшный год, возвышены бедою, / Ты – маленькой была, я – молодою» (ПС, 251);
  
• 
  жены: «Я с вызовом ношу его кольцо / – Да, в Вечности жена, не на бумаге» (ПС, 77), «Как играли с тобой / Мы в жену и мужа» (ПС, 124), «Не ошибись, моя дурная слава: / – Дурная мать, но верная жена!» (ПС, 137);
  
• 
  матери, дающей наставления дочери и размышляющей о ее будущем (несколько циклов стихотворений Цветаева адресует своей дочери Ариадне (Але) Эфрон): «А когда – когда-нибудь – как в воду / И тебя потянет – в вечный путь» (ПС, 123), «Но будешь ли ты – кто знает – / Смертельно виски сжимать, / Как их вот сейчас сжимает / Твоя молодая мать» (ПС, 78), «Когда-нибудь, прелестное созданье, / Я стану для тебя воспоминаньем» (ПС, 251);
  
• 
  также матери, потерявшей ребенка: «Мной еще совсем не понято, / Что дитя мое в земле» (ПС, 296) ⁴⁴;
  
• 
  и будущей матери: «Предстал мне в предрассветном сонме / Тот, кто еще придет – мой сын» (ПС, 296);
  
• 
  старой женщины, бабушки: «Мне что? – Я старуха, / Мое время прошло» (ПС, 121) «Когда я буду бабушкой - / Годов через десяточек…» (ПС, 219), « - Помолитесь, внучки юные, за бабушку!» (ПС, 220);
  

Если первые сборники Цветаевой представляли собой в большей степени описание детства, то в борисоглебских стихах появляется следующее звено жизненного цикла – сменяющая детство молодость. Прежде всего, стоит отметить мотив быстротечности времени в лирике Цветаевой: «Знай одно: что завтра будешь старой» (ПС, 122), «Милый мальчик, будет поздно, / Наша молодость пройдет!» (I, 122), «Друг! Все пройдет на земле, - аллилуйя!» (ПС, 147),

Молодость представляется Цветаевой как время беспечности, легкости жизни и беззаботности: «Кто же думает о каком-то сыне / В восемнадцать лет!» (ПС, 110).

В стихотворении «Пусть не помнят юные» (ПС, 139) Цветаева рисует контраст между молодостью и старостью. При этом старость описывается с помощью таких прилагательных как «согбенный», «темный», «безумный». Рядом с существительным «юность» употребляются такие эпитеты как «блаженный», «златорунный», также юность сравнивается с парусом, а в некоторых других стихотворениях – с птицей. Пример последнего находим в стихотворении «На бренность бедную мою» (1920 год). Лирическая героиня понимает ничтожность земного времени в сравнении с вечностью, но все же радуется легкости и беззаботности молодой жизни:

Я знаю, что нежнейший май

Пред оком Вечности – ничтожен.

Но птица я – и не пеняй,

Что легкий мне закон положен.

(ПС, 299)

Однако, в октябре 1921 года Цветаева пишет стихотворение «Уже богов – не те уже щедроты», которое заканчивается словами: «Я молодость свою переросла» (ПС, 367), а в ноябре того же года - диптих «Молодость», в котором лирическая героиня прощается со своей молодостью: «Скоро уж из ласточек – в колдуньи! / Молодость! Простимся накануне…» (ПС, 368). При этом в диптихе не звучит мотив сожаления о прошедшей молодости: «Молодость моя! – Назад не кличу. / Ты была мне ношей и обузой» (ПС, 368). Процитируем строки из статьи Е. В. Сомовой «Фабула становления (поэт и время)»:

«Очарование молодости, торжество «женщины» над «поэтом» было бурным, но непродолжительным. Диптих «Молодость» написан в ноябре 1921 года, за полтора года до отъезда из России. Автору – 29 лет. Во время работы она делает запись: «Все раньше всех: Революцией увлеклась 13-ти лет, Бальмонту подражала 14-ти лет, - и теперь, 29-ти лет… окончательно распростилась с молодостью» (МЦСI, 498). Чувство каменной усталости от жизни, приход которого ускорили годы бедствий, утрат и растрат, накладывается на крепнущее ощущение творческой зрелости, и цветаевская лирическая героиня с легким сердцем пишет: «Молодость моя! – Иди к другим!».⁴⁵

6. Календарное и суточное время

В нескольких стихотворениях мы встречаемся и с календарным временем (времена года, месяцы, дни недели, праздники): «Не ветром ветреным – до – осени…» (ПС, 95), «День августовский тихо таял / В вечерней золотой пыли» (ПС, 78), «В марте месяце родиться…» (ПС, 79), «Август – астры, / Август – звезды…» (ПС, 116), «Каждый день все кажется мне: суббота!» (ПС, 112), «Между воскресеньем и субботой / Я повисла, птица вербная» (ПС, 253), «Как по рождественскому рынку мы / Искали ленты ярче всех» (ПС, 84), «Я ли в день святого Воскресенья / Поутру не украшала сени?» (ПС, 113), «В день Благовощенья / Руки раскрещены…» (ПС, 96).

Зачастую точные календарные даты связаны как с описываемыми историческими событиями («Как будто сама я была офицером / В Октябрьские смертные дни» (ПС, 344)), так и с биографическими фактами жизни Цветаевой (например, в одном стихотворении звучит дата рождения Цветаевой: «День был субботний: / Иоанн Богослов» (ПС, 110)).⁴⁶

В стихотворении «Сам Черт изъявил мне милость» Цветаева также озвучивает реальный факт своей биографии – увлечение театром и дружбу с московскими театральными актерами в 1919 году:

Пока легион гигантов

Редел на донском песке,

Я с бандой комедиантов

Браталась в чумной Москве.⁴⁷

Об увлечении Цветаевой театром и театральной жизнью в 1919 году, которым и датировано стихотворение, пишет в своих воспоминаниях ее дочь А. Эфрон:

«Все началось со встречи с поэтом – совсем юным Павликом Антокольским и с его совсем юной и блистательной поэзией – еще в 1917 году. Павлик к тому же оказался и драматургом и актером и ввел Марину в круг своих друзей, в магический круг вахтанговской Третьей Студии, который – на время – замкнул ее в себе».⁴⁸

Суточное время также широко представлено в творчестве данного периода: «Сегодня, часу в восьмом…» (ПС, 82), «В утренний сонный час, / - Кажется, четверть пятого…» (ПС, 86), «Я пришла к тебе черной полночью, / За последней помощью» (ПС, 102), «Потом, к шести, / Начался рассвет» (ПС, 108).

Остановимся подробнее на образе ночи, который является главным временным образом цикла «Бессонница» 1916 года.

Вокруг этого образа построены все стихотворения цикла, к нему отсылает и его название. В каждом из одиннадцати стихотворений цикла слово «ночь» звучит как минимум один раз. Со словом «ночь» Цветаева употребляет традиционный эпитет «темная» (« - Настежь – в темную ночь!» (ПС, 104), «…Это ночь зажгла / Этот светлейший лик, - и от темной ночи…» (ПС, 107)), а также другие эпитеты, такие как «прекрасная» («Так в ночи моей прекрасной / Ходит по сердцу пила» (ПС, 109)), «зоркая» («Черная, как зрачок, как зрачок, сосущая / Свет – люблю тебя, зоркая ночь» (ПС, 109)), «звенящая» («Встречаю в беззвучно - / Звенящей ночи»).

Ночь предстает в данном цикле временем одиночества («Сегодня ночью я одна в ночи - Бессонная, бездомная черница!» (ПС, 109)), и вместе с тем внутренней свободы лирической героини, предоставляет возможность освободиться от земных забот и устремиться в личное внутреннее пространство и даже совсем исчезнуть с лица земли: «Где-то в ночи / Человек тонет» (ПС, 104), «И шаг вот этот – никому вслед, / И тень вот эта, а меня – нет», «Освободите от дневных уз, / Друзья, поймите, что я вам – снюсь» (ПС, 107), «Не в высь, / А в глубь - / Веду…», «От всех страстей - / Устой, / От всех вестей - / Покой», «Ночь! Я уже нагляделась в зрачки человека! / Испепели меня, черное солнце – ночь!» (ПС, 109). Ночь принимает образ Вечности, иного, потустороннего пространства, в котором человек и весь человеческий мир уменьшается и в конечном счете исчезает вовсе: «И еще – раскрывать / Двери! / – Настежь – в темную ночь!» (ПС, 104), «Клича тебя, славословля тебя, я только / Раковина, где еще не умолк океан» (ПС, 109), «Мир без вести пропал. В нигде - / Затопленные берега…».

Ночь в представленном цикле – это особое время, пора, когда дается возможность видеть и слышать то, чего не увидишь и не услышишь днем. Именно поэтому ночь называется «зоркой» и «беззвучно-звенящей». С помощью данных эпитетов Цветаева подчеркивает уникальность и особенность ночи. Мы наблюдаем, как психологическое мироощущение лирической героини под влиянием суточного времени связывается с ее представлениями о времени, вечности, ином измерении, потустороннем мире. Хронотоп лирический героини сливается с хронотопом метафизическим. Во многих стихотворениях Цветаевой мы можем наблюдать подобный эффект, когда при раскрытии того или иного конкретного пространственного или временного образа Цветаева расширяет его границы до действительно космических и вселенских масштабов. Подробнее речь об этих образах пойдет ниже.

4. 
   <предыдущая страница | следующая страница>