БИБЛЕЙСКИЕ ОСНОВЫ ХРИСТИАНСКОЙ ЭТИКИ

Мы уже сказали, что главный источник христианской этики всех времен – Библия.

Папа Павел VI в своем обращении к участникам «XXII библейской итальянской недели» (1972г.)¹ очень ясно определил, каким образом должно использоваться Священное Писание в разработке нравственного богословия.

Во-первых, необходима предварительная работа в области экзегезы: «Чтобы действенным было провозглашение вечного Евангелия в непрерывно меняющихся условиях повседневной жизни, актуализация Слова Божия требует искреннего и открытого объединения усилий ученых богословской и светской наук». Это означает необходимость обратить особое внимание на способы выражения и связь с культурой определенной эпохи, особенно на отдельные ее элементы, чтобы затем явить всем новизну, превосходство, высшую силу и универсальное значение Слова Божия и его нравственных предписаний.
«На основе этой предварительной работы, – продолжает Павел VI, – моральный богослов должен сосредоточить свое внимание на Слове Божием, не написанном в Книгах, но пребывающем в творении и в правильном разумении человека, образа Божия, быть преданным Христу и Его Церкви, “столпа и утверждения истины” (1 Тим 3, 15), внедрять в практику жизни, применительно к экзистенциальным ситуациям христианина, Слово Божие – написанное и не написанное, чтобы тот умел “должно поступать и угождать Богу” (1 Фес 4, 1).

Таким образом, – заключает Папа Павел VI, – в перспективе этого сотрудничества складываются предпосылки для того, чтобы Слово Божие стало подлинной основой нравственного поведения человека, светом и вдохновением христиан в перипетиях века сего».

Как было сказано выше, такое понимание Священного Писания исключает фундаменталистский подход к Библии, а также поиск в ней кодекса готовых ответов на все моральные проблемы.

В Библии мы находим прежде всего религиозный опыт, во всей полноте выраженный в Иисусе и Его учении, который тем не менее имеет нормативный характер для всех живущих во Христе. Он нормативен с точки зрения веры, но затрагивает все экзистенциальные измерения человека, в том числе и нравственные.

Этот религиозный опыт неизбежно влечет за собой практические следствия, отражающиеся в общих этических требованиях в той мере, в какой вызывают свободный отклик человека.

Этика Союза в Ветхом Завете – это этика диалога (начатого Богом), ответа и призвания. Своим моральным поведением человек отвечает Богу, действующему во благо Своего народа. Значит, религиозный ответ на призыв Бога – не только культовый и ритуальный, но прежде всего нравственный.

Этика следования за Христом и заповеди любви делают человека новым творением, изменяющим свое поведение.

Итак, Откровение Бога человеку – это освобождение от египетского рабства и греха во имя свободного служения Богу и братьям.

1. Нравственность в Ветхом Завете¹
Несмотря на часто встречающиеся в Ветхом Завете удивительные случаи безнравственного поведения, коварства и разврата, нельзя впадать в искушение и противопоставлять образ сурового мстительного Бога Ветхого Завета образу милосердного Бога Отца Нового Завета, и соответственно формальную и законопослушную этику – этике любви и прощения.

Это правда, что Новый Завет означает решительный шаг в Откровении и понимании нравственности, т.е. радикальный прогресс, но этот шаг опирается на богатые и глубокие открытия, имеющиеся в Ветхом Завете: «Не думайте, что я пришел нарушить закон или пророков, не нарушить пришел я, но исполнить» (Мф 5, 17).

И это понятно, если вспомнить, что сам Ветхий Завет – существенная часть истории Спасения и, следовательно, истории прогрессивного морального познания. Безнравственные и скандальные эпизоды Ветхого Завета отражают человеческий аспект этой истории, на протяжении которой Бог постепенно и терпеливо открывает людям Свое Лицо и волю.

С другой стороны, сам Иисус, так же как и апостол Павел, положительно оценивает Ветхий Завет и его нравственность. Святые Отцы подчеркивали не столько новизну, сколько преемственность обоих Заветов.

Ветхий Завет, таким образом, тоже является источником христианской этики и нравственного богословия, поскольку без него невозможно было бы вполне понять евангельское Откровение, хотя совершенное его понимание возможно только в свете Нового Завета.

1.1. Нравственность Завета
Первая черта, обнаруживаемая в Пятикнижии и исторических книгах Ветхого Завета, заключается в том, что нравственность (Декалог и другие предписания) не является чем-то отдельным по отношению к религиозным переживаниям. Бог действует в истории, в ней открывает Свое Имя и Лицо, являет Свое спасительное могущество и соответственно ждет от Своего народа ответа верой во Единого Бога.

В религиозном переживании Израиля история, т.е. область свободы, имеет главное значение (большее, чем природа, т.е. область необходимых фактов), и поэтому религиозные отношения с Богом не чисто «вертикальные» (монархические, диктаторские), но имеют и ясную «горизонтальную» линию: это Союз, договор, который Бог не навязывает, но предлагает, чтобы народ принял его свободно.

Внутри этих религиозных отношений с Богом появляется нравственность: человек отвечает свободно предложению Бога, который уже действовал бескорыстно на благо Своего народа. Нельзя понимать Союз как сделку: «do ut des» – «поступай правильно, и Я спасу тебя». Бог начинает действовать первым и не ставит условий: «Я спас тебя, если принимаешь Меня как своего Бога, тогда поступай так и так».

Отсутствие изначальных условий у Бога требует все же полного ответа от человека, если он решает принимать Божие предложение: «Слушай, Израиль: Господь, Бог наш, Господь един есть. И люби Господа, Бога твоего, всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всеми силами твоими» (Втор 6, 4-5).

Поэтому ответ человека происходит не только в виде веры и служения, но требует свидетельства всей жизнью: отношениями в семье, обществе, с бедными, иноверцами и т.д.

Таким поведением, основанном на Откровении, вере и Союзе, Израиль свидетельствует о Самом Боге.

Интересно отметить, что религиозное и моральное переживание Израиля хоть и самобытно, но открыто истории и окружающим его культурам. Однако именно события освобождения из египетского рабства и заключение Союза на Синае стали основополагающими критериями выбора и распознавания в принятии моральных кодексов окружающих его культур, ключом к толкованию новых исторических ситуаций.

Нарушение закона, личные и общенародные грехи рассматриваются с религиозной точки зрения – как неверность Богу и отказ от Его абсолютного верховенства. Поэтому среди всех грехов идолопоклонство – основной грех, постоянно искушающий Израиль. Идолопоклонство и безнравственность особенно взаимосвязаны в двух планах:

— Поклонение другим богам влечет за собой безнравственное поведение (как в случае Соломона);

— Безнравственное поведение означает отказ от признания Единого Бога.

1.2. Нравственность пророков
Пророки продолжают, развивают и углубляют нравственность Союза. Они реагируют на грехи и неверность народа Израиля – одновременно моральные и религиозные.

Их нравственное учение основано также на глубоком религиозном опыте: оно вытекает из сознания величия и святости Бога. Религиозное переживание пророков ставит их перед лицом Всесвятого и абсолютно Иного по отношению к человекам¹, чья слава наполняет всю землю², а святость обусловливает самобытность Израиля³. Наряду с этим крайне монотеистическим восприятием трансцендентности Бога они ощущают близость, любовь и заботу Бога о Своем народе и выражают переполняющие их чувства очень нежными словами.⁴

На этом религиозном фоне очень резким контрастом выступает грех и неверность Израиля своему Богу. Этот контраст, а также нравственность Союза побуждают пророков углублять этические концепции Израиля:

— Они чрезвычайно сильно подчеркивают нравственное содержание подлинного служения Богу.⁵

— Открывают личный характер моральной ответственности.⁶

— Выявляют социальную сторону этических требований.⁷

— Постепенно доводят свои критические пророчества до сведения всего народа, а не только знати, как делали более древние пророки.

— Глубже раскрывают смысл и значение Союза с Богом, придерживаются прежде всего духа закона, а не его буквы. Они критикуют пустую обрядность и призывают к вере, в которой закон пребывает в сердце. Бог обещает через пророков обновить Союз, но таким образом, что закон, сопутствующий ему, будет уже написан не на камне, а в сердце человека⁸

— Наконец, отличительное свойство морального учения пророков – обличение грехов народа, сопровождающееся предупреждением о грозящих бедах и наказаниях, которое в конце концов открывается обещаниям безусловного прощения и новым деяниям Бога на благо Своего народа, которыми он будет восстановлен и возрожден, но не в силу своих заслуг, а исключительно по святости, верности и милосердию самого Бога. В этих обещаниях уже ясно звучит будущая полнота Евангелия, в том числе его универсальность.

1.3. Нравственность в Книгах Премудрости
— Гуманизм и жизненный опыт. Вместе с псалмами и книгой Иова книги Премудрости создают определенное этическое учение, относящееся к конкретным жизненным проблемам, где религиозная тема остается на заднем плане. Такая этика опирается на практический опыт, собранный в течение жизни, и подчеркивает одновременно и достоинство, и хрупкость человеческой личности.

В ситуации диаспоры кажется, что этика принуждена оправдываться рационально. Поэтому часто Премудрость находится на вершине всех ценностей.¹

— Влияние окружающего мира. Этика Премудрости развивается в чужой культуре и подвержена ее влияниям – как вавилонским (книга Иова), так и греческим (Премудрость, как кажется, знакома с философскими идеями эллинизма относительно совершенства и смысла жизни и формирования норм на основе естественного права).²

Эта открытость отражается в рациональном характере размышления, придающем универсальный смысл этическим предписаниям. Все же, данная этика противостоит фатализму окружающего мира и настаивает на свободе человека и его нравственного поведения.

— Новое понимание вознаграждения. Прогресс нравственного поиска этих книг заметен у пророков уже в преодолении старого понимания воздаяния, считавшего, что Бог вознаграждает доброту человека материальными благами. Сам опыт, доказывающий обратное, принуждает к новой постановке вопроса, открывающей перспективу награды после смерти.

— Богословский фон. Именно эта закономерность указывает на присутствие в гуманизме Книг Премудрости богословских корней; более того, хоть и в новой формулировке, но он все равно опирается на религиозный опыт Израиля. Библейская мудрость в условиях чужой культуры тесно связывается со своим исконным Преданием: процесс динамики напоминаний и обещаний открыт истории Спасения. Книга Иова провозглашает веру в единственного Бога – непостижимого, но верного. Книга Премудрости Иисуса, сына Сирахова, объединяет творение и человеческую историю в перспективе истории Спасения; Книга Екклесиаста рассматривает житейские ценности в свете реальности смерти; в свою очередь, Книга Премудрости считает невежественными тех, кто думает, что все заканчивается со смертью. Некоторые псалмы в мистических выражениях исповедуют веру в жизнь, спасенную Богом, после смерти.

* * *
Однако этика Премудрости – не конечный этап развития еврейской этики. Можно сказать, что ее последний этап имел отрицательный характер. Вавилонский плен и разрушение Храма, а с ним – традиционных опор религии Израиля (самого Храма, монархии, пророчества), негативно сказались на его вере и нравственности. Внимание сосредоточивается в большей степени на «Торе» (Законе), воспринимаемой не как живое Слово, действующее в истории, а как совокупность подробных предписаний, чье пунктуальное исполнение гарантирует благословение Бога и спасение. Крайний формализм и культ закона, требующий специалистов в данной области, влечет за собой религиозный и моральный упадок, а также разделение народа на посвященных, исполняющих закон, и простой народ, который первые воспринимают как презренных грешников и пренебрегают им.

Таким образом, в первом веке до Христа Израиль дошел до чрезмерного формализма в отношении к закону, в котором утратил свое глубочайшее вдохновение как выражение воли Божией и участие в Его Святости; закон стал чем-то юридическим, порою подменяющим самого Бога.

И в такой религиозно-нравственной атмосфере появился Иисус из Назарета.

2. Нравственность Нового Завета
Проповедь Нового Завета развивается в контексте фарисейства. По этой причине и в послании Иисуса, и в увещаниях апостола Павла повторяется критика тех, кто видит идеал святости в скрупулезном соблюдении буквы закона. Иоанн же ставит в центр своего послания верность Слову, ставшему плотью в Иисусе Христе.

2.1. Моральные требования Иисуса
2.1.1. Иисус и Закон
Иисус Христос не учитель нравственности, тем более не ее теоретик. Чисто внешне Он действует как раввин, но своим посланием и способом действия совершенно превосходит современный ему раввинизм. Поэтому уже Его современники видят в нем кого-то более значительного, чем раввин, – «одного из древних пророков».

И действительно, Иисус восстанавливает лучшее из древней этики Союза и пророков: приоритет духовного и инициативы Бога, который уже действует в истории и призывает человека Ему ответить.

При этом Иисус поступает неожиданным и парадоксальным образом: с одной стороны, Сам исполняет закон (присутствует в субботу в синагоге, ходит в Храм, участвует в праздниках) и заставляет других исполнять его (отправляет исцеленных к священникам), но, с другой стороны, уважая закон¹, подчеркивает его дух, подлинный смысл – признание Бога и служение человеку, а не просто формальное исполнение. Поэтому Он часто поступает весьма свободно в отношении закона, иногда даже провокационно, показывая тем самым, что Бог выше закона и тот не имеет смысла без любви к ближнему. Отсюда Его критика формальной законопослушности, скрывающей поведение, противоречащее истинному духу закона Моисея.²

Уважая закон, Иисус все же существенно исправляет путаницу норм, в которую он превратился, и сводит его к двум главным заповедям – любви к Богу и ближнему³, и тем самым приводит закон к завершению.⁴

Итак, Иисус не отменяет старый закон, но открывает его радикальные и подлинные требования, которые касаются не только внешнего поведения, но сердца человека и его глубинных потребностей.⁵

2.1.2. Близость Царства и новый образ Бога

Восстанавливая ветхозаветное вдохновение, Иисус основывает все моральные требования на возвещении Царства Божия, которое приблизилось и ждет радикального ответа от человека.¹

Провозглашение Царства Небесного – это весть о том, что сам Бог приблизился к человеку, и Иисус несет в себе это Царство, т.к. в Нем исполняются древние обещания и открывается навсегда подлинное Лицо Бога Отца, любящего Своих детей без всяких условий и границ, т.е. независимо от их заслуг, даром. Такому Богу человек должен ответить отношением абсолютного доверия, как дитя. Своим ответом человек воспроизводит в себе отношение Бога к людям, и в этом заключается новая мораль.²

Нравственность Иисуса Христа состоит в послушании Богу как Отцу. Новый образ Бога порождает новую этику. Ученик, как ребенок, не может рассчитывать на заслуги или права, но только на милосердие Отца.³ Новый способ жизни, больший, чем результат формального исполнения заповедей, является сакраментальным знаком присутствия Отца Небесного.⁴ И принятие Бога как Отца ни в коем случае не означает уничижения человека, напротив, в этом его окончательная и подлинная реализация.

Иисус выражает близость Царства Небесного словами и спасительными знаками. Особый интерес в этом смысле представляют притчи, говорящие о скромных началах этого Царства (самой личности Иисуса), но часто содержащие моральное учение: как человек должен реагировать и отвечать на близость Иисуса.

Центральное место в понимании новизны Царства Небесного занимает Нагорная проповедь⁵, ставшая продолжением Откровения и передачи Закона на горе Синай. Здесь мы находим гораздо больше, чем Новый закон: в Нагорной проповеди, особенно в блаженствах, заключено целое богословие: христология, экклезеология и антропология. Блаженства говорят о «сердце Бога», образе жизни Иисуса, основных ценностях Царства Божия и о тех, кто искренне принимает Его спасительное Царство.

Блаженства являются подлинным автопортретом Иисуса, в них Он объявляет, что мы будем утешены, помилованы и узрим Бога. Только исходя из обетования Иисуса, можно считать их нравственными требованиями, поскольку они открывают человеку глубокую истину о самом себе.⁶

Блаженства – провозглашение милости Божией к тем, кого считали раньше отверженными от Его благословения, но также и к тем, кто следует за истинными ценностями, исходящими от Бога (милосердием, утешением, справедливостью ...), т.е. к тем, кто обратился всей глубиной своего сердца.

На основе этой ключевой программы Евангелия развиваются новые и радикальные требования, отражающие суть закона, понимаемого в истинном смысле, потому и принятого обновленным сердцем. Они – плоды веры, обращения, перемены сознания в результате встречи с Иисусом, скрытым сокровищем и жемчужиной, чье открытие и выбор делают возможными и понятными требования отказа.⁷

Обращение человека, следствие веры, позволяет понимать последнее как нечто большее, чем интеллектуальное согласие, жизненное решение, дает возможность обратиться к Богу и готовность следовать за Ним и Его волей.

2.1.3. Следование за Иисусом
Главный экзистенциальный и религиозный ответ ученика на призыв «доброго Учителя» – следование за Ним.¹

Следование за Христом означает, что нравственная жизнь христианина проявляется не в отношении к абстрактным ценностям, но в личной встрече со Христом.

Кроме того, оно представляет собой определенный процесс. Речь идет не о принятии раз и навсегда какой-то системы ценностей или некой идеологии, но о пути прогрессивного познания, об ученичестве и углублении в смысл и требования того пути, в основе которого всегда находится Иисус, Его слова, действия, отношения, так же как и Его конечный замысел. Иисус, добрый Учитель, Сам постепенно открывает ученикам требования, ценности и также дары на пути следования за Ним.²

Как показывает беседа с богатым юношей, следование за Иисусом не требует отказа от прежних заповедей – того, что можно назвать естественной этикой (хотя ее основа религиозная). Иисус скорее приглашает идти вперед и достичь совершенства: самоотречение нужно, чтобы начать свой путь.

То есть к этике уважения других и исполнения долга, тоже ведущей к спасению³, добавляется то, что приводит ее к совершенству – этике любви вплоть до самопожертвования в подражание Христу. Такой шаг звучит уже не как неизбежный моральный императив («делай!»), а как приглашение («если хочешь быть совершенным ...»), которое оставляет окончательный выбор за человеком.

В то же время интересно отметить, что данный шаг не предполагает наличия естественной доброты человека. Иисус приглашает в новую жизнь также и грешников, т.е. тех, кто не исполняет «минимальных условий». И это потому, что встреча с Иисусом не только поднимает моральный уровень человека, но и исцеляет его поврежденное грехом сердце.

Наконец, необходимо подчеркнуть глубоко религиозный смысл следования и его моральных следствий, подобных этике Союза. В отличие от раввинов того времени, выбранных их учениками, Иисус Сам выбирает и призывает к себе учеников.⁴ То есть все начинается со свободной и благодатной инициативы Бога и Иисуса Христа. Он не призывает учеников к Себе только ради каких-то знаний, но «чтобы с Ним были, и чтобы посылать их на проповедь, и чтобы они имели власть исцелять от болезней и изгонять бесов» (Мк 3, 14-15). Ученики не только учатся у Иисуса, они живут рядом с Ним и, как Он, участвуют целиком в Его служении. Они, в конечном счете, должны выбрать и принять Его способ жизни, включая смерть и воскресение.

Пасхальная тайна означает, что идеал следования за Христом действителен и после смерти и воскресения Иисуса Христа благодаря дару Святого Духа. Отсюда видно, что христианская этика есть также и жизнь в обещанном Иисусом Христом и посланном Им Духе Святом, который ведет и поддерживает учеников.⁵

Св. Фома прав, когда говорит, что Новый Закон – это благодать Святого Духа, данная христианину через веру в Иисуса Христа.⁶

В итоге из синоптических Евангелий можно вывести заключение, что христианину в вопросе о моральном добре недостаточно абстрактного ответа. Доброта – это не что-то, а кто-то. Быть добрым не значит исполнять какие-то нормы, а значит следовать за Иисусом, Учителем и Господом. Евангельская этика – персоналистическая, не столько относительно того, кто ее провозглашает, сколько относительно идеала, с которым отождествляется. Иисус, с одной стороны, нравственный проповедник – конкретный человек, принадлежащий определенному времени, но одновременно наделенный универсальной ролью. И это потому, с другой стороны, что Он является идеалом поведения, в котором Сам Бог открывает нам Свое Лицо, так же как и подлинное лицо человека. Поэтому евангельская этика не чужда человеку, но, наоборот, соответствует его глубинным и естественным ожиданиям. Она отвечает на подлинные человеческие желания, и в этом смысле умеет открыть во всех человеческих ценностях и нормах светских и религиозных этик то «семя Слова», которое она развивает и ведет к полноте. Идеалы Иисуса Христа требовательны и нормативны именно потому, что они глубоко человечны.

2.2. Нравственность у святого апостола Павла
Апостол Павел является прекрасным примером преображения человека благодаря встрече с Иисусом, принятию Его и следованию за Ним. В его случае очевиден и переход от этики закона к этике веры и благодати.

2.2.1. Этика встречи с Иисусом
Редко происходит такое радикальное изменение нравственных качеств человека, как в случае с Павлом после его встречи с живым и пасхальным Христом в общине учеников.¹

Павел выражает свое переживание с большой силой, говоря, что уже не он живет, но живет в нем Христос.²

Он смог испытать на себе абсолютную новизну христианства и потому подчеркивает его специфику, когда критикует моральное развращение греков, высокомерную самоуверенность нравственности иудеев³, их культуры, которые хорошо знает.

Однако такая специфика не приводит его к тому, чтобы сосредоточить христианское мировоззрение на себе. Павел знает, с одной стороны, что Христос является подлинной и конечной истиной иудаизма, а с другой – что эта истина действительна для всех людей без исключения⁴, поэтому ее необходимо провозглашать всем людям.

Христианство, ядро которого уже существует в Ветхом Завете, универсально. И действительно, апостол Павел открывает христианское послание язычникам, а для этого принимает добродетели эллинизма.

2.2.2. Этика свободы и благодати
Центральное дело искупления в Иисусе Христе освобождает верующего от власти зла и восстанавливает его связь с Богом. Это дает свободу не только от греха⁵, но и от закона.⁶

Если человек больше не раб, это потому, что он – сын: новое бытие во Христе отражается в божественном сыновстве. Речь идет о новой жизни в Святом Духе, но не свободе, чтобы жить по плоти.⁷ Свобода детей Божиих несовместима с безнравственностью распутника, а свобода для любви – с самопожертвованием.

2.2.3.Этика богословских добродетелей
Христианская этика сосредоточена вокруг религиозной оси, и ее центральные добродетели именно богословские.

Новизна христианской этики реализуется в жизни веры¹, становящейся основой и связующей нитью общин², исповеданием господства воскресшего Иисуса и единственной гарантией спасения³

Надежда в Иисусе Христе – это плод обращения к христианской вере.⁴ Бодрствующая надежда становится источником этических отношений⁵. Если спасение является предметом надежды, верующие терпеливо, вместе со всем творением, ждут усыновления и искупления.⁶

И наконец, любовь считается первой из всех харизм и единственной, которая остается навсегда. Она делает реальным уже сегодня эсхатологическое общение человека с Богом и братьями, тогда как вера и надежда – добродетели земного пути.

Гимн любви⁷– замечательный пример полного преображения человеческого «этоса» благодаря действию Духа Иисуса Христа. На самом деле, большим, чем список «христианских обязанностей» или добродетелей, становится провозглашение любви, которой Бог возлюбил нас первым.⁸ Любовь содержит и обобщает весь Закон Божий⁹ и придает подлинный нравственный смысл жизни верующего.¹⁰

2.2.4. Нравственность между двумя пришествиями Христа
Апостол Павел знает, что христианин пребывает в пути, что он еще не достиг полноты своей внутренней свободы.

С одной стороны, пасхальная тайна уже действует в верующем, искупленном Христом. Но, с другой стороны, он живет в мире, где господствует грех, и подвержен искушению жизни «по плоти». Выражение «жизнь по плоти» имеет не сексуальный смысл, а отражает противоречие Духу Святому, которое христианин ощущает в себе с особой силой.¹¹ Такое противоречие требует от верующих постоянных усилий для жизни в Духе Иисуса Христа¹² и согласно своему призванию.¹³

Нравственность у апостола Павла, как видим, предполагает постепенный переход и необходимую для этого духовную жизнь верующих, чтобы «не сообразоваться с веком сим».¹⁴ И в этом реалистическом усилии находят место в жизни верующего также и общие добродетели эллинизма, хотя и в перспективе и духе нового христианского «этоса».
2.3. Нравственность у святого апостола Иоанна
Как известно, Евангелие и письма Иоанна были написаны в контексте антигностической полемики, поэтому используют эту гностическую терминологию (истина, свет, жизнь), но толкуют ее с точки зрения Иисуса Христа, воспринимая суть Его жизни, учение и дело спасения в свете заповеди любви.

Как и во всей предыдущей библейской традиции, у Иоанна нравственная перспектива имеет религиозную основу, которую Иоанн находит в Воплощении Слова. Оно противостоит закону Моисея (здесь отражается полемика церкви Иоанна с синагогой), поскольку благодать и истину мы получили через Иисуса Христа.

Этические требования нового рождения от воды и Духа¹ и новой жизни, связанной с верой во Христа², описаны, согласно гностическим категориям, как путь в свете и истине.³
2.3.1. Нравственность заповеди
Иоанн употребляет слово «закон» только в отношении закона Моисея. Когда он говорит о благодати и истине новой жизни во Христе, то использует слово «заповедь» (entole), но связывает с ним исключительно заповедь любви.

Для него требование «ходить в истине» (2 Ин 4) и согласно заповеди равносильно жизни в любви.⁴ Жить в истине и любви – в этом для Иоанна синтез нравственной жизни христианина.

2.3.2. Заповедь, полученная от Отца
Сам Иисус представляет Себя тем, кто получил от Отца одну заповедь⁵, которой Он сам должен следовать, хотя Его послушание – наивысшая свобода для Него, состоящая в добровольном самопожертвовании.⁶ Тем самым Иисус дает пример жизни своим ученикам и гарантирует жизнь в любви.⁷

Заповедь любви – не какой-то «долг» (хотя и первая среди прочих норма), но смысл жизни и миссии Иисуса, т.е. жизнь – сам Иисус Христос⁸, – которая передается Его словами.⁹

Верующий способен вести такую жизнь и получить плоды, которых от него ждет Отец, только если он пребывает в Иисусе, как ветвь в виноградной лозе.¹⁰

Соединение со Христом становится основой нравственного стремления к постоянству в истине¹¹ и в послушании заповедям¹², которое реализуется подражанием примеру Иисуса Христа.¹³

2.3.3. Заповедь, полученная от Иисуса
Подобно тому, как сам Иисус получил заповедь от Отца, Он дает ученикам «свои заповеди», которые те должны верно исполнять.¹ Но эти заповеди обобщаются в одной – заповеди любви.²

В любви к Богу и братьям, отражающей истинную веру, содержится вся этика Иоанна, но сам Иоанн подчеркивает своеобразие этой любви, потому что речь идет о том, чтобы любить, как сам Господь возлюбил своих детей³, т.е. до жертвы собственной жизнью⁴: «Любовь познали мы в том, что Он положил за нас душу Свою: и мы должны полагать души свои за братьев» (1 Ин 3, 16).

Таким образом, любовь к братьям становится продолжением и таинством любви, с которой Отец возлюбил мир.

Понятно, что это не заповедь в виде долга или нормы; она наивысшее выражение жизни Бога в нас, причем таким образом, что любовь к Богу и любовь к братьям – одна и та же; она делает веру подлинной и отражает спасение, которое мы уже получили.

<предыдущая страница | следующая страница>