II. Город – ярмарочный и организационный центр (Ирбит).

Город зародился благодаря появлению торговли, которая получила развитие и способствовала концентрации населения в населённом пункте и его окрестностях. Однако военно-стратегическая функция также являлась неотъемлемой частью этого города. Но выражена она гораздо слабее и вскоре утрачивает своё значение. Согласно сведениям известных историков: А. Хитрова и Д.Я. Резуна, которым принадлежит ряд работ, посвящённых исследованиям Зауралья и Сибири, «Ирбитская ярмарка началась ранее основания Ирбитской слободы.… И была известна уже в 1630 году». (16, 3) Ирбит возник «…на месте древнего менового торга между угро-финским населением Урала и сибирскими татарами». (13, 158) Благодаря ярмарке Ирбит интенсивно развивался и в дальнейшем был объявлен городом.

На значительную роль торговли для развития города указывают следующие факты:

1. 
   Большое количество старинных зданий в современном городе, выполнявших в прошлом торговые функции;
   
2. 
   Документальные сведения об оборотах Ирбитской ярмарки. С 1817 по 1850гг. её оборот поднялся в 9 раз, тогда как Нижегородской – в 3 раза. После отмены крепостного права ярмарка пережила новый расцвет. К началу 80-х годов XIX в. обороты её поднялись до 60-68 млн. руб. Уступая в этом отношении одной лишь Нижегородской ярмарке, Ирбитская ярмарка играла выдающуюся роль в торговле Европейской России с Сибирью, а также Китаем, Средней Азией (2, 254; 16, 73).
   

На организационную функцию г. Ирбита для прилегающей местности, сформировавшуюся одновременно с торговлей, указывают следующие исторические данные: «Первым поводом к образованию ярмарки был местный праздник 6 января, в день Богоявления Господня. К этому дню, по русскому обычаю, народ приезжал попраздновать из соседних деревень и слобод; последних же было не мало, и Ирбитская слобода была центральной между ними. А известно уже: где появляется народ, тут образуется и обмен – торг. Так было и в Ирбитской слободе. Сначала здесь обменивались сельские люди между собой своими произведениями; к ним вскоре пристали коренные жители – местные инородцы, богатые произведениями своих лесов – пушниной, для обмена её на русские произведения. Здесь же было место менового торга аборигенов. Это положило основу торгового направления специализации. В дальнейшем территориальная сфера торговой функции Ирбита расширяется и приобретает государственное значение, так как в этот населённый пункт начинают стекаться товары для обмена со всей России. «Русские промышленники, приплавив товары из Соликамска водой, оттоль везли их по зимнему пути на Тюмень и Тобольск, по Бабиновской дороге, через Верхотурье и далее, по ближайшим населённым местам, по слободам…на Ирбитскую слободу, которая оказалась на половине пути из Верхотурья в Тобольск. Здесь промышленники останавливались сначала на неопределённое время, но случайно побывав в слободе в январе месяце, или наслышавшись о местном торжке, они не могли не замечать здесь значительного стечения народа. Их собственные выгоды побуждали останавливаться на торжке на некоторое время. Начался усиленный обмен. Год от году число промышленников и торговцев стало быстро увеличиваться. Сюда стали приезжать из других мест татары и калмыки. Таким образом, завязалась ежегодная ярмарка. Со второй половины XVII в. Ирбитская ярмарка стала главным местом закупки хлеба и вообще всех товаров, идущих в Сибирь. Сюда, кроме сибирских и бухарских товаров, стали привозить ещё китайские для вывоза в Россию.

Важными функциями для города оставались сельскохозяйственное производство и развивающаяся промышленность, перерабатывающая сельскохозяйственную продукцию (салотопенная промышленность, кожевенное производство, производство продуктов питания). Согласно сведениям М.Ф. Ершова, сельское хозяйство для многих по-прежнему оставалось одним из основных занятий; в начале 60-х годов XIX в. до 105 мещан арендовали землю у города, чтобы возделывать её. Развива­лось ремесло – в начале XIX в. в городе числилось 68 ремесленников, к 60-м гг. их количество увеличилось до 183.

Однако торговая функция сохраняет за собой главную роль на протяжении трех веков, кроме того, она затормаживает развитие ре­месленного производства (применение наёмного труда, работа на ры­нок, наличие товарно-денежных отношений). Предприятия города, тем не менее, существовали в ином режиме, который задавался ярмаркой.

Итак, города – ярмарочные и организационные центры окружающей местности мы выделяем на основании следующих особенностей:

1. 
   Город получил развитие благодаря возникновению торга на данной территории;
   
2. 
   Изначально торговля имела значение исключительно для прилегающей местности, позднее она приобретает государственное значение;
   
3. 
   Прилегающая к городу сельская местность тесно взаимосвязана с ним экономическими отношениями и её развитие зависит от функционирования города;
   
4. 
   Другие функции города (ремесленная, военно-стратегическая) являются второстепенными.
   

III. Города – оборонные укрепления и организационные центры прилегающей территории (Верхотурье, Туринск).

Первоначальная причина возникновения этих городов – защита транспортных путей и осваиваемых Зауральских территорий от набегов местного населения, а также необходимость создания таможенного барьера. Поэтому расположенные на главных торгово-транспортных путях и служившие опорными пунктами заселения Зауралья – Верхотурье и Туринск приходят в дальнейшем в упадок в связи с утратой потребностей в этой их функции и отсутствием других существенных факторов, которые могли бы способствовать их развитию.

В данном случае в качестве типологического признака можно взять экономико-географическое положение городов, выбранное для основания этих населённых пунктов таким образом, чтобы они могли служить защитой и прикрывать отвоёванные русскими земли Зауралья от набегов коренного населения. Оба города расположены на месте бывших татарских поселений. На преобладание военно-стратегической функции городов данного типа указывает также их внешний облик, описываемый в исторической и географической литературе.

Город Верхотурье «был основан как укреплённый пункт на более коротком и удобном пути из Европейской России в Сибирь, так называемой Бабиновой дороге. В 1598 г. на высоком скалистом левом берегу р. Туры, на месте вогульского городища Нером-Карр, была поставлена деревянная крепость с башнями, стены которой окружали город с трех сторон; с четвёртой стороны естественной защитой служил крутой берег Туры, так называемый Троитский утёс. В только что рождённом городе уже был свой воевода и свой голова». (2, 198) Р.М. Кабо также считает, что г. Верхотурье был заложен как пограничная крепость «для бережения от калмыцких и иных орд» (9). Туринск также построен в виде острога-крепости в месте впадения р. Елынки в р. Туру. Основной причиной его строительства были частые случаи нападения татар на русских на данной территории. Сведения об этом доходили до Москвы.

Выгодное экономико-географическое положение этих городов способствовало дальнейшему росту и развитию второй их основной функции – организационной. Верхотурье вскоре превратился из военно-стратегического пункта в административный и экономический центр Зауралья. Благодаря положению между Европейской и Азиатской Россией в Верхотурье была учреждена таможня (1601 г.), где собирались пошлины – 1/10 со всех привозимых товаров и денег. Значение Верхотурья усилилось ещё и тем, что город был центром акцизного дела, которое давало даже больше сборов, чем таможенные пошлины. (2, 199)

О наличии в городах транспортной и военно-стратегической функций свидетельствует состав их населения. Население г.Туринска , в момент его образования, состояло из 30 казаков; 56 ямщиков и 100 семей хлебопашцев. В г.Верхотурье проживало жителей мужского пола купцов, посадских и крестьян до 700, городских ямщиков до 400.

Итак, данную категорию городов мы выделяем на основании следующих, характерных для них особенностей:

1. 
   Зародились в связи с необходимостью обороны и обеспечения таможенного барьера данной территории и первоначально имели вид крепости.
   
2. 
   Располагались на главных путях, связывающих Европейскую часть России с Сибирью, и выполняли транспортную функцию (значительная часть населения представлена ямщиками).
   
3. 
   Эти города с самого начала своего существования становятся центрами прилегающей территории: сельские населённые пункты сосредоточиваются вокруг острогов и развиваются под их защитой.
   

IV. Аграрно-торговые города – организационные центры прилегающей территории (Камышлов, Катайск, Шадринск).

Несмотря на то, что зародились вышеназванные города в виде острогов, что говорит о выполнении ими военно-оборонительной функции, проведённый нами анализ исторических данных, показывает, что они были основаны с целью освоения окружающих их территорий, характерная особенность которых – наличие плодородных почв. Значительную часть населения данных населённых пунктов представ­ляли крестьяне, а позднее также промышленники, занимавшиеся, в основном переработкой сельскохозяйственного сырья. Промышлен­ность городов вырастала, преимущественно, из традиционных занятий населения, связанного с сельским хозяйством. Все эти города изна­чально являлись организационными центрами прилегающей к ним территории. Камышлов и Шадринск, кроме того, становятся уездными центрами.

Камышлов долгое время мало походил на городской населённый пункт. На сельскохозяйственное значение города указывал и герб Камышлова, утверждённый в 1783 г.: в зелёном поле золотистый сноп хлеба с серебряными серпами и цепом. «В начале XIX в. в городе присутствовали только промыслы, характерные для любого деревен­ского селения. Здесь были две кузницы с двумя кузнецами, трое мещан периодически становились мясниками, закупая скот в окрестных селениях для удовлетворения потребностей городских жителей. Кроме них, в Камышлове трудились из приписных крестьян 3 плотника, сапожников 8 человек, из них мещан 3, дворовых людей 2, приписных к заводам крестьян 3. Остальные жители упражнялись по большей части в земледелии и скотоводстве». (6, 130)

В первой половине 60-х годов XIX в. в городе сформировалось значительное качество предприятий, специализировавшихся на перера­ботке сельскохозяйственного сырья: салотопенных-5; мыловаренных-1, кожевных-1, свечносальных-1, маслобойных-1, винокуренных-1 (данные за 1864 г.). Таким образом, Камышлов практически с самого начала своего существования становится центром окружающей его сельскохозяйственной территории. В 1781 г. этот город стал уездным центром в бассейне среднего течения р. Пышмы.

Развитию второй по значимости функции города – торговли, способствовало выгодное экономико-географическое положение города: через него проходил Сибирский тракт Екатеринбург – Тюмень. В декабре 1885г. была сдана в постоянную эксплуатацию железная дорога от Екатеринбурга на Тюмень, прошедшая через Камышлов. Это способствовало превращению его в крупнейший хлеботорговый город Зауралья, один из основных поставщиков зерна и муки в населённые пункты горнозаводского Урала.

В Шадринске сельское хозяйство в большей мере, чем в других городах, было ориентировано на рынок. Здесь сказывалось удачное совмещение природных и экономических условий. Шадринск располагался недалеко от горнозаводского массива Среднего Урала и, в то же время, находился в местности с мягким климатом, поэтому огородничеством в городе занимались все слои населения. Во дворах горожан было очень много птицы, особенно водоплавающей – известность приобрела порода шадринских гусей, выведенная в этих местах. В 1861 году в Шадринске лошадей и крупного рогатого скота было соответственно 545 и 1150 голов. Основой развивающейся про­мышленности, как и в Камышлове, была переработка сельскохозяйст­венного сырья. Так в 1800 г. из 13 предприятий, имевшихся в городе, переработкой сельскохозяйственной продукции занимались 7; в 1828 г. из 14 предприятий – 6; в 1841 г. – из 53 предприятий – 23, и в 1850 г. из 43 предприятий – 20 перерабатывали сельскохозяйственную продукцию.

О значении аграрной функции города, а также о росте его торговой функции можно судить на основании анализа количественных показателей населения с разным родом занятий. В 1686 г. в Шадринске проживал 381 житель. Из них: 41 драгун, 10 беломестных казаков, 137 дворов пашенных крестьян. В 1710 г. в городе насчитывалось 2821 жителей, в том числе 1919 пашенных крестьян. В 1770г. население города увеличилось до 7368 жителей, из них 327 купцов и торговцев, 315 ремесленников. В 1900 г. – 11686 человек, в том числе 492 купца и торговца (14).

Кроме того, о наличии торговой функции в Шадринске и других городах данного типа свидетельствует большое количество зданий, служивших складами. Развитию торговли в Катайске способствовало его расположение на основном торговом пути в Сибирь. Особенно славился Катайск в XVIII-XIX вв. богоявленскими ярмарками, на которых основным товаром был хлеб. Вся деятельность Катайска также тесно связана с сельской местностью.

Итак, основанием выделения вышеназванных городов в отдельный тип послужили следующие их особенности:

1. 
   Значительная часть населения городов, расположенных в местности с благоприятными агроклиматическими условиями, занималась в XVII-XIX вв. сельским хозяйством.
   
2. 
   Большинство городских промышленных предприятий занималось переработкой сельскохозяйственного сырья.
   
3. 
   Города располагались на торговых путях, соединявших Европейскую часть России с Сибирью, что способствовало развитию здесь торговли, основным предметом которой являлась сельскохозяйственная продукция.
   
4. 
   Вся деятельность городов тесно взаимосвязана с окружающей их сельской местностью и, в первую очередь, направлена на обслуживание этой местности.
   

Резюмируя вышеизложенное, сделаем следующие выводы:

1. В целом генезис исторических городов Зауралья проходил по общей схеме, характерной для любых городских поселений, и состоял из трех стадий: «город-крепость»; «торгово-ремесленный город»; «промышленный город». Однако экономико-географическое положе­ние и природные особенности Зауралья обусловили такие специфи­ческие черты функциональной структуры исторических городов в XVII – XIX вв., как значительное развитие аграрного сектора и преобладание торговли над промышленностью даже в период значительного промышленного развития государства. Вышеназванные особенности отличают исторические города Зауралья от городов других территорий.

2. К середине XVIII в. отношения Русского государства со степными народами значительно улучшились. Калмыки, к этому времени, окончательно закрепились в Поволжье и прекратили нападения на Зауральские слободы. Кучумовы царевичи, лишившись помощи калмыцких феодалов, также были вынуждены сократить число своих нападений. В 30-х годах XVIII в. хан Казахстана Жуза Абдулхаир принял русское подданство. Этим актом было положено начало присоединения Казахстана к России, которое обеспечило безопасность Зауралья с Юга.

3. Отмечается подъем в строительстве Уральских заводов, связанный с деятельностью Демидовых. Развивающийся быстрыми темпами горнозаводской Урал необходимо было обеспечивать сельскохозяйственной продукцией, что способствует дальнейшему развитию аграрного сектора Зауральских городов, расположенных среди плодородных земель.

4. Шестидесятые годы XVIII в. стали важным этапом в расширении всероссийского рынка. Указом 1753 г. были отменены таможенные пошлины являвшиеся одним из главных препятствий к увеличению внутреннего товарооборота. Развитие товарно-денежных отношений вело к сосредоточению торговли на крупных всероссийских областных и местных ярмарках. В Зауралье, кроме Ирбитской ярмарки, постоянно увеличивающей свои обороты и имевшей всероссийское значение, видную роль начинают играть ярмарки в Шадринске, Далматово и Кургане. На эти ярмарки съезжались купцы из Тобольска, Екатеринбурга, Верхотурья, Ирбита, Троицка, Челябинска и других мест. Таким образом, происходит рост торговой функции исторических городов Зауралья.

5. Развитие сельского хозяйства и расширение внутреннего рынка содействовало развитию отраслей промышленности, профилирующее место среди которых занимали винокурение и салотопенное производства.

Источники

1. 
   Анимица Е. Г., Власова Н.Ю. Градоведение. – Екатеринбург, 1998.
   
2. 
   Анимица Е.Г. Города среднего Урала: прошлое, настоящее, будущее. – Свердловск: Среднеуральское книжное изд-во, 1983.
   
3. 
   Антропов В.И. Катайск. – Курган: Парус-М, 1994.
   
4. 
   Бирюков В.П. Природа и население Шадринского округа. – Шадринск, 1926.
   
5. 
   Город в средневековой цивилизации Западной Европы. Том 1. Феномен средневекового урбанизма. – М.: Наука, 1999.
   
6. 
   Ершов М.Ф. Уездные города Зауралья в конце 18 – начале 60-х годов 19 в.: Дис. канд. истор. наук. – Курган, 1995.
   
7. 
   Из истории Свердловской области: сборник документов и материалов. 1917-1975. – Свердловск, 1982.
   
8. 
   История Курганской области. Города Южного Зауралья в досоветский период. Т.3. – Курган, 1998.
   
9. 
   Кабо Р.М. Города Западной Сибири. – М., 1949.
   
10. 
    Кузьмин Н.Н. Развитие народного образования на территории области в 1917-1967 гг. // Народное образование в Курганской области за 50 лет Советской власти. – Курган, 1967.
    
11. 
    Лаппо Г.М. География городов. – М.: «Владос», 1997.
    
12. 
    Очерки истории Курганской области. – Челябинск: Южно-Уральское книжное издательство, 1968.
    
13. 
    Резун Д. Я., Васильевский Р.С. Летопись Сибирских городов. – Новосибирск, 1989.
    
14. 
    Рост населения нашего города до революции (выписка из архивных документов) // Шадринский рабочий. 1978. 3 сентября.
    
15. 
    Сайко Э.В. Древнейший город. Природа и генезис. – М.: Наука, 1996.
    
16. 
    Хитров А. К Истории города Ирбита и Ирбитской ярмарки.– Ирбит, 1872.
    
17. 
    Шориков Ф.К. Из истории города Туринска. Вып.1. – Туринск, 1948.
    
18. 
    Шунков В.И. Очерки земледелия Сибири (17 век). – М., 1956.
    

Л.Ю. Зайцева
Разнообразие церковной организации Тобольской епархии и положения населения по отношению к церкви во второй половине XIX – начале XX вв.
Можно выявить многовариантность церковности в освоении западносибирского региона: первый вариант – православная (официальная) церковь, включавшая по округам Тобольской епархии 1 000 523 прихожанина в 1862 году; второй вариант – единоверческая церковь, ограниченная пятью округами, включавшая в Курганском округе – 6045 человек, в г. Кургане – 13 человек, в Ялуторовском округе – 5414 человек, в Ишимском округе – 4505 человек, в Тюменском округе – 1285 человек, в г. Тюмени – 540 человек, в Туринском округе – 20 человек прихожан (в 1862 г.), т.е. всего единоверческая церковь в Тобольской епархии состояла из 17822 человек, что составляло 1,78% от православного населения; третий вариант – с 1862 г. Белокриницкая церковь образовала собственную старообрядческую Тобольскую епархию. (1) Таким образом, в Тобольской епархии обнаруживаем трехвариантность православной церкви, оформленную организационно. Причем, подчеркнем, что если официальная и единоверческая церкви являлись единой организацией, лишь двумя ее вариантами, то Белокриницкая церковь сформировала не столько приходскую, сколько окружную систему, вследствие незначительного количества австрийских священников: Попов П.В., Гладков В., Пшеничников Г., Конев И., Агапов К., Самарский Ф., Сергеев В., служивших на значительной по обширности территории Курганского, Тюкалинского, Тюменского, Ишимского и Ялуторовского округов. (2)

Уровень церковной освоенности православной и единоверческой церкви по средним количественным показателям был почти одинаков: в 1884 г. 1 православный храм в Тобольской епархии приходился на 2460 прихожан, 1 единоверческий храм – на 2647,5 прихожан; 1 священноцерковнослужитель православной церкви обслуживал в среднем 966 человек, 1 священноцерковнослужитель единоверческой церкви – 756,4 прихожанина. Представители служащего духовенства и православной и единоверческой церкви составляли 0,1% от общего количества прихожан своих церквей. Храмы единоверческой церкви были объединены в 2 благочиния, православной - 37. Всего в епархии насчитывалось тогда 10 единоверческих приходов, 397 православных. Половина храмов единоверцев были посвящены Николаю Чудотворцу, 9 из 10 церквей имели деревянное строение (кроме градо-Тюменской). Причты состояли из 3-4 служителей. Единоверческие приходы относились к структурно и территориально некомпактным: самый «маленький» по количеству селений в приходе – Нижне-Алабугский приход Курганского округа – включал 22 деревни. Расстояния в 7 приходах простирались на более 50 верст (3). Таким образом, можно отметить, что по количественным показателям (средним) церковной освоенности единоверческая церковь не уступала православной. В отношении компактности единоверческих приходов следует заметить, что единоверческие приходы были не способны удовлетворять состояние церковности всех прихожан. Следовательно, можно констатировать: пространственные и структурные характеристики единоверческой церкви не способствовали, а, наоборот, препятствовали утверждению единоверия. Если к просторам Зауралья православная церковь адаптировалась с большим трудом, то с большим старанием она стремилась соответствовать религиозным наклонностям населения.

Церковь, пространственно расширяясь, не только принимала разные варианты, но в своей приходской системе фиксировала целый спектр состава приходского населения. Специфика населения определяла специфику прихода.

Старожильческие приходы характеризовались влиянием таких факторов, как: демографический и миграционный процессы, уровень социально-экономического развития, длительность существования прихода. Демографический и миграционный процессы отражались в структурной и территориальной изменчивости приходов. На примере православных приходов Курганского округа (4) можно выделить, по крайней мере, 3 группы: 1) расширившиеся до максимума и далее стабильно сокращавшиеся; 2) перемежающего состава – сменявшие расширение сокращением и наоборот; 3) относительно стабильные – численность селений, в которых колебалась незначительно. Территориальное развитие приходов проходило 3 этапа: 1) территориальное и структурное расширение; 2) достижение максимума; 3) сокращение (дробление). Процесс расширения осуществлялся в 3-х направлениях: 1) территориальном (в направлении колонизационного движения); 2) социальном (увеличение доли военного сословия после 1874 г.; появление новых сословий в деревенской массе – мещан и купцов; исчезновение слоя дворовых); демографическом (до тех пор, пока причт в состоянии обслуживать массы, храм способен вмещать всех желающих при богослужении). Приходское расширение завершалось, когда: а) приходские территории соприкасались друг с другом, и дальнейшее расширение было уже невозможно; б) прихожане не могли быть удовлетворены имевшимся количеством причта и расстояниями до церкви. Следовательно, в процессе приходообразования можно выявить на стадии расширения момент максимума (естественный максимум) – территориально-демографический, после достижения которого необходимо дробление, чтобы удовлетворялась потребность в структуре (приходе).

Приходское духовенство старожильческих приходов сформировалось в виде клановой структуры. Клан – род, состоявший из 1 и более семьи, в котором духовное звание передавалось из поколения в поколение. Представители клана могли расселяться по обширным территориям, могли сосредоточиться достаточно автономно. С течением времени представители клана, распространившегося на большую территорию, теряли ощущение родства. Кланы с течением времени могли расширяться, сокращаться и исчезать. Через некоторое время происходила смена влиятельности (распространенности) кланов. Замкнутость духовного сословия (XVIII – первая половина XIX в.в.) являлась определяющим фактором формирования клановости духовенства. Разрушение замкнутости сословия в эпоху буржуазных реформ (ограничение духовного сословия служащим духовенством, открытие семинарий для иносословных, а университетов для духовенства) послужило причиной разрушения клановости. Например, в 1884 г. в Тобольской епархии насчитывалось 14 кланов, состоявших из 10 и более человек: Андреевы, Карповы, Кузнецовы, Лебедевы, Лепехины, Наумовы, Поникаровские, Пономаревы, Поповы, Пузыревы, Серебренниковы, Соколовы, Тверитины, Шалабановы. Эти кланы охватывали 221 человек служащего духовенства, что составляло 20,99% от всего приходского духовенства епархии. В 1903 г. существовало лишь 5 кланов, насчитывавших более 10 человек в своем составе: Поникаровские, Пономаревы, Поповы, Серебренниковы, Шалабановы. Сохранявшиеся кланы за период с 1884 по 1903 г. значительно сократились, например, Поникаровские – с 19 до 10 человек, Поповы – с 51 до 29 человек, Серебренниковы – с 18 до 10 человек. Стабильность сохранили только Пономаревы (11 человек в 1884 г. и 1903 г.), Шалабановы (12 человек в 1884 г., 11 человек в 1903 г.) В целом же, кланы, состоявшие из 10 и более представителей, включали в 1903 г. 71 человек, что составляло 7,96% от духовенства епархии. Таким образом, на лицо сокращение состава кланов духовенства, сокращение числа кланов. Несмотря на численное сокращение, территориальная распространенность кланов сохранялась значительной. В 1903 г. представители клана Поповых служили в приходах всех округов Тобольской епархии (кроме Тарского). Но Тарский округ вообще отличался от других отсутствием представителей кланов, как округ с преобладанием переселенческих приходов. Для некоторых округов характерны свои кланы, не встречавшиеся в других округах: в Туринском – Крыловы; в Тобольском – Надежницкие; в Ялуторовском – Першуковы и Ампеновы; в Курганском – Ляпустины и Цветаевы (5).

Для клановой структуры сословия характерны две черты: 1) наследственность и 2) семейственность. На примере династий зауральского духовенства можно проследить служение отдельной семьи в конкретном приходе на протяжении нескольких десятилетий. В 60-е годы XIX в. завершилось служение семьи Калугиных при Мокроусовской церкви Ялуторовского округа, которое продолжалось более 60 лет, так как первые имеющиеся документы за 1802 г. уже указывают наличие в причте 3-х Калугиных (священника, дьячка и запрещенного диакона). В конце 80-х – 90-е годы XIX в. в том же приходе значились сиротствующие – дети священника Иваницкого А., а начало XIX в. в приходе было связано со священником И. Иваницким, т.е. Иваницкие являлись священниками Мокроусовского прихода в течение, по крайней мере, 80 лет, сменяя друг друга в течение 3-х поколений. При Мокроусовской церкви в 1889 г. ушел за штат псаломщик М.Н. Пудовиков в возрасте 74 лет, начавший службу 12-летним дьячком, являлся потомком О.Г. Пудов[н]икова, ушедшего заштат в 1803 г. в возрасте 56 лет. Следовательно, О.Г. Пудов[н]иков служил в приходе, возможно с 60-х годов XVIII в., т.е. весь клан – с 60-х годов XVIII в. до конца 80-х годов XIX в., т.е. 120 лет. Как видим, только один старожильческий приход дал нам пример 3-х кланов духовенства, служивших при церкви в течение 3-х, а то и более поколений, от 60 до 120, а то и более лет. (6)

Семейственность – замещение причтовых вакансий родственниками. В XVIII в. семейственность была распространена. В XIX в. – запрещена. Но даже в начале XX в. существовала, правда в качестве исключений. Например, в 1903 г. существовало всего 4 прихода в епархии, где служили родственники: с. Самаровское Тобольского уезда (протоиерей Нестор Иванович Вергунов, 70 лет; священник на вакансии диакона Гордий Иванович Вергунов, 67 лет); с. Юргинское Ялуторовского уезда (священник Николай Павлович Румянцев, 37 лет; священник на вакансии диакона Михаил П. Румянцев, 29 лет); с. Калмыкское Ишимского уезда (священник Дмитрий Дмитриевич Новосильцев, 74 года; псаломщик Павел Дмитриевич Новосильцев, 23 года); с. Тугулымское Тюменского уезда (священник Илья Афанасьевич Федюшин, 22 года; псаломщик Василий Афанасьевич Федюшин, 29 лет). (7)

Клановость проявлялась в форме породнения разных родов через женитьбу духовных лиц (по правилам духовного сословия – преимущественно на женщинах духовного звания). Приходское духовенство, как замкнутое сословие являлось системой тесных родственных связей, в которую вовлекались представители не только соседних приходов, но и весьма отдаленных. В 60-е годы XIX в. можно говорить о сословной клановости как принципе социальной организации приходского духовенства. Но эпоха реформ разрушала семейственность и наследственность, т.е. клановость духовенства. Таким образом, клановость – признак замкнутого сословия, который разрушался при буржуазном реформировании.

<предыдущая страница | следующая страница>